Почему Я? Часть 2 - Владимир Германович Корешков

Я остался в зале совсем один. Полная тишина, лишь где-то за переборкой что-то мерно, едва слышно клацало – это не сбой. Просто автоматика перепроверяла каждый узел корабля. Индивидуальные капсулы, еще хранившие тепло наших тел, открыты. Прозрачные бронированные колпаки, берегущие постояльца капсулы от внешнего воздействия, откинуты наверх. Рядом табло с выведенными на него параметрами работы организма, оценивающими не только здоровье, но и внутренние – душевное состояние их подопечного.

Я в первую очередь взглянул на Пашины данные, потому как его психофизические кондиции меня беспокоили больше всего. Не захочет ли он продолжить свои заигрывания со смертью и не надумает ли, пока нас не будет рядом, опять попытаться покончить с собой? Но нет, показания приборов говорили о том, что с ним все в порядке. Затем я по очереди обошел все капсулы. У всех все хорошо, ровно, как должно и быть. Вот только не стал подходить к своей капсуле, так как знал – ничего хорошего на мониторе не увижу – что-то со мной было не так, какое-то неосознанное чувство тревоги постоянно терзало мою душу, заставляя внутри все трепетать. И я никак не мог разобраться, в чем дело, найти причину этого спонтанного беспокойства, своей эмоциональной неуравновешенности.

При подготовке миссии на Грелиоссе такого точно со мной не было. Возможно, сердце щемит от того, что тогда мы потеряли троих, и я постоянно задаю себе один и тот же вопрос: кто на этот раз не вернется обратно на корабль, останется там, на чужой планете, а возможно, из-за неуверенности в выполнении возложенной на нас задачи. Хотя какой, к чертовой матери, возложенной?! Мы сами добивались того, чтобы на нас ее возложили, и лично я доказывал с пеной у рта, что она выполнима – легкотня, раз плюнуть, как пробежка перед сном. Хотя на самом деле еще тогда у самого очко жим-жим. Очень прекрасно понимая, чем вся эта операция «Ы» может закончиться, но, как говорится, «Взялся за гуж – не говори, что не дюж».

Я прогулялся по кораблю, заглядывая в каждый закоулок, за каждую переборочку, делая вид, что проверяю состояние звездолета, на самом деле пытаясь хоть как-то успокоиться, ну или, раз уж не могу разобраться, откуда эта трясучка, то попытаться хотя бы спрятать поглубже в себя то чувство тревоги, которое никак не собиралось проходить.

На завтрак в кают-компании меня ждали мои любимые блинчики с творогом, щедро политые клубничным вареньем, большущая кружка капучино с невероятно пышной шапкой из взбитого в пену молока и пристальный злюще-недоуменный взгляд Всадницы без головы, которым она насквозь, как лазерным лучом, прожигала меня и Жанну.

«Ну что, детка, счет открыт, и он открыт в мою пользу».

Юпиний встретил нас прекрасным летним солнечным утром с легким бодрящим ветерком, необычайно глубоким свежим воздухом, наполненным в довесок ароматом буйно цветущих растений и полевых цветов, какофонией проснувшихся на заре птиц с их непередаваемыми заливистыми трелями. Все точно так же, как на Земле, когда на траве лежат крупные хрустальные капли утренней росы, а ночная прохлада еще не ушла, передавая природу во власть палящему солнцу и изнуряющей жаре.

Шаттл под управлением Паши улетел обратно, оставив нас один на один с планетой и ее обитателями.

– Ну, други мои, – вздохнул, – действуем по плану: девушки добираются до Сейноры, столицы Лукренона, под присмотром Андрея. Я туда добираюсь сам.

Почему девушки под присмотром? Потому что, хоть до Сейноры расстояние и небольшое, всего день пути, и если даже двигаться не спеша, с остановками, то к закату девушки обязательно смогут попасть в точку назначения. Но надо исходить из общей обстановки, складывающейся здесь, все-таки отморозков тут хватает, в дороге может случиться все что угодно. Конечно, наши красавицы, мастерски владея различными стилями единоборств и всевозможными, даже самыми жестокими, элементами рукопашного боя, сумеют за себя постоять и ушатают любого насильника и хулигана, но дамам из знатного сословия, коими по легенде они являются, путешествовать, передвигаясь вне населенных пунктов без сопровождения, негоже. Тут так не принято. Поэтому Андрей в костюме пронтона – то что надо. Пронтон на Юпинии – особа знаковая и наделенная властными полномочиями, он может взять за яйца и тряхнуть кого угодно, а его не может тронуть никто. Их боятся как огня. Они неприкасаемые. Только за одну мысль о том, чтобы ослушаться его распоряжений, я уж не говорю о том, чтобы попытаться применить по отношению к местному стражу порядка хоть какое-то, даже мало-мальское физическое воздействие, ждет жесточайшая кара, и это правило соблюдается неукоснительно всеми жителями. Я сейчас не говорю, естественно, об императоре и его семействе, ну и еще о паре-тройке высокопоставленных ублюдков, которые стоят над законом. А еще чин у Андрюхи подходящий, исходя из нашего земного табеля о рангах, здесь он примерно капитан. Почему мы его не повысили до полковника или генерала? Соглашусь, искушение у нас такое было, но потом, взвесив все за и против, решили оставить его в этом звании, потому как генералы и полковники в Лукреноне – фигуры публичные, их немного, и они все наперечет, а капитанов много, их разве всех упомнишь? Андрей в своем звании глаза никому мозолить не будет, но в то же время почти везде имеет доступ, чуть ли не с ноги распахивая любые двери. До сегодняшнего дня, опять же по легенде, он нес свою нелегкую службу в участке захолустного уездного городка, самого дальнего протектората, находящегося на границе империи. Отправлен в столицу на повышение за особые заслуги, и свиток соответствующий при нем имеется за подписью начальника участка Церсамуса, скрепленный его личной гербовой печатью. Заодно получил распоряжение охранять и сопровождать по пути в столицу уроженок их городка – четырех знатных особ женского пола, это в первую очередь прекрасная Эллана, она же Женя, дочь одного из знатных и заслуженных полководцев империи Граудаса, умершего пять лет назад от тяжелых ран, полученных им после очередного набега войск Солнцеликого Тюмениана на своих ближайших соседей, на момент захвата их территорий являющихся самыми близкими его друзьями. Легион под предводительством генерала Граудаса попал в засаду и был наголову разбит. Сам Граудас тогда схлопотал три стрелы в область груди и живота, его со всей осторожностью перевезли в родовое гнездо, где он еще немного помучился и почил. Жены у него не было, она умерла еще при родах. Только дочь Эллана, которую воспитывал в строгости и держал в ежовых рукавицах, под присмотром слуг, никуда не выпуская из