Русь - Виталий Манческо

надписью «Русь»: ветер гнал их вперед, вниз по улице, а на их место, тут же прилетали новые этикетки черно-красного цвета. Летающие по дороге машины смешали кровь с грязью и сейчас, спустя считанные минуты, от Надежды не осталось никакого следа.

Данила развернулся и склонив голову направился в сторону бара, надо было забрать пальто, выпить грамм пятьдесят дабы успокоить нервы свои да расплатиться по открытому счету. И когда нога его вновь переступила порог кабака, так и произошедшее только что, как-то забылось, оно будто осталось совсем далеко, где-то там, за дверью, на улице. А здесь, за дверьми, царил уют да тепло, играла приятная музыка, кто-то пел на сцене, за столиками велись светские беседы, да и в целом все здесь было как-то более размеренно чем на улице.

Не поднимая головы, на автомате, он прошел за столик за которым сидел ранее, машинально плюхнулся на то самое место, где ещё недавно сидела Надежда и стал ждать официанта. Однако молодой парень, который ранее принимал у него заказ, не являлся. Когда же он поднял голову, то увидел пред собой того самого человека, с которым вчера общался в подземке, в ожидании своего состава. Вчерашний старик, казалось помолодел ещё лет на десять и сейчас его вряд ли можно было назвать пожилым: те же густые серые волосы, морщины практически исчезли, плечи его да и все тело стали немного крупнее, а угловатые черты лица как-то вытянулись да приобрели насыщенный телесный цвет. Сейчас ему было лет пятьдесят, не более того.

Незнакомец сидел на том самом месте, где ещё недавно сидел Данила, в самом углу, подле стены где висела картина; он неторопливо, ложка-за-ложкой, ел суп, при этом совсем не обращая внимания на появление нового соседа.

– Добрый вечер, -с опозданием поздоровался Данила. -Прошу прощения, не заметил я вас… просто недавно сидел за этим самым столом… -начал оправдываться он.

– Здравствуйте, -проглотив ложку супа, прожевав его содержимое, вытерев рот белой салфеткой и совсем уж неторопливо, ответил незнакомец.

– Я здесь, возле вас… -продолжив оправдываться запнулся Данила.

– Конечно же – располагайтесь! -улыбнулся незнакомец. -А добрый-то он не для всех – этот вечер.

– Да уж, -грустно выдохнул Данила и тут же проскользнули воспоминания о случившемся на улице, произошедшем только что, однако сейчас мысли эти были уж совсем далекие и стало казаться, что случилось все это давным-давно, да и вовсе не с ним. Даже образ погибшей, стал медленно рассеиваться в его сознании, подобно остаткам дымки от истлевшей свечи.

– Весьма знатные щи здесь – с мухоморами-то живыми! -как-то криво улыбнулся незнакомец.

– Не пробовал, -пожал плечами Данила.

– А вы попробуйте – крайне рекомендую.

– Да я сытый и официант ещё как сквозь землю провалился…

Сзади, прямо за его спиной, послышался шорох. Данила дрогнул и тут же обернулся назад: с папкой меню в руках, вытянутый как по струнке, стоял тот самый парень, который обслуживал его в начале этого вечера. Глаза его застыли на фигуре юнца, с недовольством меряя его с макушки до пят: вид мальчика был каким-то растерянным, тело его казалось дрожит, а выпученные глаза совсем не моргали. Ему вдруг почудилось, что парнишка этот стоит за спиной его уже довольно давно.

– Чего господин изволит? -отчеканил юнец, едва Данила завершил сверлить его взором.

Выдохнув недовольство, Данила молча отвернулся обратно. За столиком все было как и прежде: горели тусклые свечи, играли мрачные тени, по центру стола валялось несколько леденцов компании «Русь», а незнакомец продолжал неторопливо хлебать свои щи.

– Текилы неси! -молвил Данила и спустя секунду дополнил заказ: -Да чая крепкого с имбирем! -Едва он произнес последнее пожелание, так фигура парнишки тут же удалилась.

Взор его упал на картину и это была та же самая картина, вот только сейчас выглядела она совсем по другому. То ли первый раз он не внимательно изучал полотно, то ли второй день без сна давал знать о себе. Сейчас же, из рассохшейся деревянной рамы, на него смотрел какой-то хитрый, лукавый, взгляд младенца. Мать его улыбалась и улыбка её, была насквозь пропитана похотью, да все тело её светилось алчным вожделением, напоминая дешевую шлюху, из тех которые стоят вдоль дороги. Младенец жадно впивался в грудь её, только никак это делают дети, а высасывал последние соки жизни, подобно тому как лев терзает жертву свою, жизнь в которой ещё не угасла. Из уголков рта его, текла алая струйка крови и она была словно живая, капала вниз как расплавленный воск с горящей свечи: кап… кап… кап… кап… кап…

– Ваш заказ господин, -голос юнца вывел его из затянувшегося созерцания.

Парень поставил на стол поднос, аккуратно расставил заказ пред Данилой, в центр стола положил ещё пару карамелек фирмы «Русь» и поклонившись удалился.

– Был я сегодня на весьма интересном митинге, -голос незнакомца разрядил царящую тишь. -Возле острова, у подножия древнего камня, происходило сие выступление – юноша один о свободе рассказывал, о том каким мир быть может. Весьма и весьма любопытно было послушать светлые порывы юности, стремления к идеалам, утопию средь жесткой реальности.

– Так я тоже там был!.. -встрепенулся Данила. -Это же товарищ выступал мой, мы с ним росли вместе… -он замешкался и не договорил, остановился на середине, подумав, что возможно не стоит много болтать незнакомцу. Он даже не знал имя его и возможно имя его надо было спросить ранее, при их первой встрече, но тогда он этого не сделал, а сейчас уже было как-то стыдно. Тем не менее он переборол дискомфорт и решил поинтересоваться как зовут его собеседника, и едва он созрел для вопроса, как в его адрес прилетел встречный вопрос:

– Позвольте у вас полюбопытствовать, -незнакомец отодвинул пустую тарелку к центру стола и посмотрев прямо в глаза Даниле спросил: -Как вы к переменам относитесь?

– Все, что ни делается, к лучшему, -он бросил первую пришедшую на ум, избитую временем да истертую до дыр фразу.

Яркие зеленые глаза незнакомца пристально смотрели прямо вперед, вглядывались в самую глубину, казалось они пытаются пробраться в самую душу, они совсем не моргали и от этого, кожа Данилы стала гусиной, холод пронесся внутри и он вздрогнул. «А ведь мудрость эта, народная якобы, служит лишь оправданием своего бездействия, перекладыванием ответственности, упованием на высшие силы, на долю случая, несбыточной надеждой… надеждой на светлое будущее, эфемерной судьбой!» -пронеслось в сознании Данилы.

– Значит вы в судьбу верите? -как бы прочитав мысли его, мягко улыбнувшись, спросил незнакомец.

– Верю в то, что каждый волен сам её выбирать, что нет пути предопределенного свыше… Направо пойдешь – друга найдешь, налево свернешь – любовь найдешь, прямо пойдешь – так в люк упадешь, а по сторонам оглянись – тысяча путей пред тобою предстанут.

Незнакомец рассмеялся обнажив ряды идеальных белых зубов и смех его более походил не на оду радости, а скорее являл собою злую насмешку, иронию жизни, сатиру… Тем не менее энергичный задор передался Даниле и его уста расплылись в длинной однобокой ухмылке, а вместе с тем тело наполнилось необузданной и неизвестно откуда появившейся энергией. Он налил полтинник себе и тут же его опрокинул.

Смех незнакомца прервался внезапно, он на мгновение замер, а потом молвил:

– Я прямо сейчас именно об этом и думал: нет ничего свыше, что вправе определять судьбу человека; указывать ему, что в этом мире правильно, а что нет; да осуждать деяния людские, каковыми бы они не являлись. А перемены… -незнакомец остановился, не окончив мысль свою и замерев уставился вправо, на горящие огоньки истлевающих свеч, и спустя протяжную минуту молчание продолжил: -Перемены они и есть часть пути, которого знать никому не дано.

Речи незнакомца залетали в уши Данилы, а глаза его медленно скользили по просторам сего кабака: шумная компания толкалась у стойки бара, в конце этой