Моя обитель - Эмили Ли

в странную вражду, что развели Адель и Джеймс, причина которой была выше её понимания. Еда, что подала хозяйка, оказалась простой, но по-домашнему вкусной. Очевидно, подруга тоже оценила, потому что возмущенные вздохи постепенно утихали, сменяясь на более спокойные. Ела Адель с аппетитом, но только овощи, отбивную отдала Лесли, чему последняя была крайне рада.

Постепенно напряжение за столом растаяло, сытный ужин сделал своё дело. Лесли и вовсе свернулась клубочком на полу и сладко спала.

Хозяйка принесла большой чайник с чаем, поставила кружки, а затем совершила ещё один ход на кухню за тарелкой с ватрушками. Эвелин потянулась за угощением одновременно с Джеймсом, их руки столкнулись, а взгляды на секунду встретились. Воительница поспешила отвести глаза, пока Адель снова не стала агрессивно реагировать.

Вдруг её ноги что-то коснулось. Сначала Эвелин подумала на Лесли, но пес мирно спал в стороне. Адель сидела сбоку и чисто физически не могла дотянуться до колена на этой ноге. Воительница аккуратно бросила взгляд на мужчину. Он мирно ел, не замечая её внимания. И всё же… Это его нога коснулась её, точнее, его колено… По-другому не могло быть. Если это случайность, то почему не убрал, не отодвинулся? А если специально, то… На этом моменте мысль останавливалась, а сердце начинало волноваться.

Джеймс поудобнее расположился на стуле, прислоняясь к спинке, взял в руки чашку и медленно потягивал горячую жидкость. Он ни на кого не смотрел, выглядело так, словно мужчина находился в глубокой задумчивости, полностью погруженный в себя. Возможно, так и было, но… его нога продолжала касаться её, а от смены положения помимо колена захватила уже и внутреннюю поверхность её бедра, показывая, что это неслучайность. На Эвелин были плотные штаны, на Джеймсе тоже, но это никак не отразилось на яркости момента. Прикосновение было интимнее всего, что она испытывала до этого.

Тело прореагировало соответствующе, загораясь искорками желания, концентрируясь истомой внизу живота. Эвелин нервно поерзала и тоже прислонилась к спинке стула, немного смещаясь, а затем заключила его ногу в плен между своими коленями. Он поднял на неё взгляд. Она ответила. По телу пробежала дрожь. Прикосновение под столом стало теснее, а его глаза – темнее, выдавая вспыхнувшие желания. Его губы пересохли, и он облизал их. Эвелин невольно повторила.

Минуты сладости… тайны… запрета… У всех на виду, но при этом одни во вселенной. Томление, которое не имело право на существование, но от которого Эвелин отказаться не могла.

– Эвен… – он не сказал это вслух, безмолвно пошевелил губами, но Эвелин поняла, почувствовала интонации, знала, как прозвучало бы её имя его голосом.

– Джей… – так же безмолвно ответила она.

Его взгляд обжег страстью, вызывая у неё новую волну сладкой дрожи.

– Эвелин, пойдем спать, уже поздно, – сердито сказала Адель прямо на ухо.

Эвелин от неожиданности вздрогнула и выпустила кружку из рук. Прирожденные инстинкты позволили тут же поймать её, не дали разбиться.

– Тьфу на тебя, – возмутилась воительница, шумно выдохнув, пытаясь унять разгулявшееся от испуга сердце, а заодно и скрыть вспыхнувшее смущение от всего, что происходило до. – А если бы кружка была с чаем?

– Она была без чая, – всё так же сердито выдавила магнесса, забрала чашку и поставила на стол, а затем взяла под локоть подругу и потянула за собой.

– Спокойной ночи, Джеймс, – пробормотала Эвелин, оборачиваясь, но не смотря ему в глаза. Боялась сгореть от стыда за своё недавнее поведение.

– Спокойной ночи, Эвелин, – негромко сказал он, задумчиво смотря ей вслед.

***

Утром Адель лютовала сильнее прежнего, всячески стараясь задеть служителя. И даже если он молчал, она находила способы вызвать его на разговор через других лиц, открыто провоцировала. Поддался он только первые два раза, а потом делал вид, что её не существует.

И хоть обмен колкостями прекратился, обратная дорога для Эвелин была пыткой. О разговорах с Джеймсом не могло быть и речи, Адель не упустила б возможности возобновить словесные атаки, поэтому воительница предусмотрительно молчала.

– Эвелин, – не выдержала тишины магнесса, и женщина почувствовала неладное, – ты же давно у себя на родине не была. Года два?

– Да, – настороженно ответила Эвелин. Она уже не знала, чего ожидать от подруги, и на всякий случай приготовилась. Морально.

– Может, съездим с тобой? Ну как прошлый раз?

– Тебе же не понравилось, – сказала воительница, вспоминая те дни. Адель была тогда очень нервной, часто раздражалась, хоть и старалась это скрыть. Говорила, что неуютно, и просила ночевать с ней. А как только они покинули территорию, снова стала собой: милой и заботливой.

– Скоро будет фестиваль осени! Всегда хотела побывать именно на нем. Говорят, кайми устраивают потрясающий праздник. Там будет много настоящих мужчин, воинов, – Адель с особым злорадством выделяла голосом нужные ей слова. – Да и там наверняка будет тот красивый могучий воин, что нравился тебе… Как его звали? Напомни…

– Рутаран, – сквозь зубы процедила Эвелин, начиная догадываться, к чему клонила подруга и кому адресован сей разговор.

– Точно! – воскликнула Адель слишком жизнерадостно, чтобы претендовать на искренность. – А ты ведь тоже ему нравилась! И насколько я успела заметить в прошлый раз, вас связывала не только дружба…

Эвелин повернула голову как раз в тот момент, когда Джеймс посмотрел на магнессу. В его взгляде было столько ярости, что воительница невольно испугалась за подругу, которая в последние дни, словно сошла с ума. Адель наслаждалась произведенным на служителя эффектом и решила подкинуть дров на костер собственной смерти, отраженной в синих глазах Джеймса, продолжила:

– Он глава вашего клана, богат, в почете у правителя Иллинуи, и чуть старше тебя… Идеальный для тебя мужчина!

Рутаран и правда одно время нравился Эвелин, но как раз в тот прошлый раз Адель была крайне негативно настроена по отношению к воину. Не так рьяно, конечно, как к Джеймсу, но хвалебных од точно не было. А тут такое внезапное признание достоинств.

– Адель! – воскликнула Эвелин, чувствуя, что сейчас провалится сквозь землю из-за бесцеремонного, но при этом намеренного обсуждения её личной жизни. – Замолчи! – грубо рявкнула она. – Я не собираюсь никуда ехать! И я тебя предупреждаю…

Адель послушно умолка, смирно опуская глаза и всем видом показывая, что говорить больше ничего не будет. А больше ничего и не требовалось. Цель достигнута. Джеймс переменился в лице, и как ни старался вернуть себе спокойствие, не получалось. Он отстранился от всех. И в первую очередь от неё, Эвелин. Она почувствовала себя омерзительно. Слова подруги подействовали и на неё. Адель умудрилась за несколько минут разрушить всё волшебство, что связывало её,