Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

его звучал раздраженно, гневно и совсем немного – взволнованно, но Аямэ не обращала на это внимания. Она просто радовалась, что осталась живой. И чуточку негодовала, что не может ответить, – голос совершенно не слушался.

Свист ветра в ушах напоминал музыку, но быстро прекратился, когда Цубаса поставил Аямэ на одну из ветвей голого дерева. С трудом оторвав от себя побелевшие от напряжения пальцы, он придвинул ее к стволу, и Аямэ послушно вцепилась в царапающую руки кору.

– Я разберусь с ними и спущу тебя вниз, только держись.

Она кивнула и еще крепче прижалась к дереву, в ужасе глядя, как Цубаса расправляет крылья и несется вниз. Нуси, успевший уже взобраться на несколько нижних ветвей, что скрипели под его тушей от напряжения, повалился наземь и раздраженно зарычал в безуспешной попытке отбиться от налетевшего на него Цубасу.

Аямэ опустила взгляд и с болезненным любопытством следила, как нуси пятится. Цубаса орудовал одновременно и танто, и крыльями, что стали острее лезвия, тесня нуси к воде. Паук шипел, то и дело выбрасывал паутину, пытаясь связать Цубасу, но тот каждый раз уходил от опасности, взлетая или ускользая в сторону кувырком или прыжком.

Она не видела этого прежде, потому что всегда сражалась с Цубасой бок о бок, но, наблюдая сейчас со стороны, Аямэ могла уверенно сказать, что он – один из сильнейших воинов, кого она встречала. Каждое движение Цубасы было выверенным и четким. Ни одного лишнего шага, ни одной бесполезной атаки – каждая достигала цели. Его сражение завораживало подобно танцу, и Аямэ сама не заметила, как расслабилась. Нуси все еще пугал ее до дрожи в коленях, но пальцы прекратили так отчаянно цепляться за дерево и теперь болели от напряжения.

Длинные лапы нуси то и дело пытались добраться до Цубасы. Твердая, но достаточно гибкая щетина на длинных конечностях пару раз даже зацепилась за хаори, но Цубаса каждый раз уходил от противника, отсекая ворсинки и не давая нуси ни малейшего преимущества. До паутины добраться никак не получалось – теперь, уже не скованная страхом, Аямэ вспомнила, что она являлась слабым местом нуси. Отсечешь паутину – обрежешь жизнь пауку.

Движение позади Цубасы, почти незаметное, которое Аямэ с легкостью пропустила бы, если бы не следила за ним так внимательно, заставило отвлечься от сражения. Всеми забытый сатори тихо перемещался от дерева к дереву, стараясь каждый раз скрыться от взгляда Цубасы. Ки его легко терялась под распространившейся энергией нуси и Цубасы, и, чтобы скрыться, ему понадобилось держаться подальше от сражения. Вот только не то преданность ёкаев оказалась сильнее, чем можно предположить, не то сатори решил, что способен противостоять Цубасе, но крался он явно не для того, чтобы сбежать.

– Ястреб!

Птица ринулась на сатори, метя в глаза. Сатори вскрикнул, не ожидая атаки, и его возглас отвлек нуси, чем поспешил воспользоваться Цубаса. Он бросился на нуси мгновенно, не давая тому ни единой возможности отступить. Паутину, болтающуюся в передних лапах, Цубаса отсек быстро и решительно и сразу повернулся к ошарашенному сатори, одним движением снося ему голову.

Нуси кричал. Прежде красивый, а сейчас тонкий, визгливый голос взвивался все выше и выше, пока не стал столь пронзительным, что Аямэ пришлось прислониться спиной к дереву и закрыть уши, но даже так она продолжала слышать оглушительный визг. Он смолк в один миг – оборвался резко, как падает срезанный со стебля цветок, и Аямэ нерешительно взглянула вниз. Цубаса, стоя над телами поверженных ёкаев, вытирал клинок от крови.

Он выглядел поразительно спокойным, и Аямэ невольно ощутила зависть – ей не добиться подобного уровня, как бы она ни старалась. Десятки, сотни, а то и тысячи лет практики не сравнятся с несколькими годами ее обучения. Вслед за завистью пришло восхищение. То, как легко Цубаса одолел врагов, как не вздрогнул от неожиданного вмешательства ястреба, как орудовал танто, – все вызывало в Аямэ трепет, который она не могла объяснить даже себе.

Закончив с чисткой оружия, Цубаса спрятал танто в ножны и поднял взгляд вверх. Он по-птичьи склонил голову, будто пытался понять, что ему делать: оставить Аямэ на дереве или все же снять. Определиться ему помогло ее тело.

Стоило Аямэ увидеть нуси мертвым, а мысли, что Цубаса ее защитил, пронестись в голове, как все напряжение и страх окончательно покинули ее. Ноги подкосились, руки безвольно опустились вдоль туловища, и Аямэ сползла по стволу вниз, чувствуя, как силы покидают ее. Она бы не сорвалась – Аямэ слишком хорошо знала свое тело и осознавала, что если упадет, то переломы мгновенно заставят ее забыть о должности оммёдзи.

Но Цубаса, судя по всему, посчитал иначе.

Он взлетел, как только спина Аямэ опустилась на пару сун вниз, и подхватил ее, тут же бережно спуская на землю. Заботливо отвернув от тела нуси, Цубаса внимательно осмотрел Аямэ с макушки до кончиков ног. Лицо его хмурилось, взгляд цепко следил за каждым движением.

Пусть Аямэ знала Цубасу не слишком хорошо, но могла с уверенностью сказать, что он зол.

– Как ты здесь оказалась? – Он уже задавал этот вопрос, и в этот раз Аямэ стоило на него ответить.

– Задание. – Голос скрипел, и Аямэ пришлось прокашляться, прежде чем продолжить. – Я думала, что здесь каппа или сатори, но не… хм…

– Нуси.

– Я знаю, что это за тварь. – Ответить резко было столь просто и привычно, что Аямэ на мгновение растерялась, твердо уверенная, что сейчас не способна ни на что, кроме благодарности.

– Настолько боишься их? – Цубаса никак не отреагировал на колкость, только еще раз осмотрел ее.

– Даже не представляешь насколько, – нерешительно прошептала в ответ Аямэ, опустив голову. Она никогда не умела признавать свои ошибки, а слабости и вовсе считала недопустимыми – клан Сайто долго и порой весьма жестоко воспитывал это в своих наследниках.

– Цела?

– Да.

Разговор стих, повисла неудобная тишина. Аямэ переступила с ноги на ногу, ощущая в ступнях неприятное покалывание, – возвращалась чувствительность. Цубаса продолжал неотрывно смотреть на нее, и с каждым мгновением от этого взгляда становилось все неуютнее.

– Я надеялся, что ты окажешься более благоразумной, но ошибся.

Слова обожгли, как пощечина. Аямэ вскинула голову, возмущенная, раздраженная, оскорбленная, вот только лицо Цубасы оставалось беспристрастным. Она подавила желание огрызнуться, предпочтя дождаться, к чему он ведет.

– Так как ты не в состоянии усидеть на месте даже пару недель, с сегодняшнего дня я вынужден сопровождать тебя. И если вдруг тебе станет неудобно оттого, что я всегда рядом, знай – это полностью твоя вина. А теперь достань талисманы со священным пламенем и сожги тела, чтобы ёкаи не возродились.

Аямэ достала талисманы бездумно, просто следуя приказу, и очнулась в последний миг.

– Постой, что значит твое «всегда рядом»?

– Именно то, о чем ты подумала. Изначально я должен был сопровождать тебя только в путешествиях против оскверненных богов, но, потому что я божественный посланник, не мог этого сделать ранее. Аматэрасу-ками-сама в итоге отдала приказ: если ты окажешься в серьезной опасности и тем более пострадаешь, то мне придется оставить большинство своих обязанностей и стать твоим постоянным сопровождающим.

– Это же…

Бессмысленно. Неправильно. Странно. Аямэ не могла выбрать более верный вариант, потому что подходили все. И вновь Аматэрасу-сама влезала в их отношения с Цубасой. Откуда и почему у богини такой интерес?

– Запрос на поимку ёкая оставляла деревня Куцуки? – Вопрос вырвал Аямэ из ее мыслей, и она кивнула.

– Я оставила там лошадь.

– Проведу тебя туда. – В голос Цубасы прокралась усталость, но с чем она связана, Аямэ не знала и не хотела уточнять. Уж точно не из-за сражения – во время боя у него даже дыхание не сбилось.

Кивнув, Аямэ еще раз осмотрела местность. От нуси почти ничего не осталось, лишь разворошенный снег да исчезающий под солнцем пепел. Больше ничто не указывало на то, что здесь жили ёкаи и пытались напасть на местных.

Цубаса легко взмыл в воздух, сказав, что присматривать за ней с высоты будет проще, и Аямэ устало поплелась в деревню. Обратная дорога казалась длиннее в несколько раз, ноги едва двигались, в мыслях то и дело мелькал демонический паук, но она упрямо вышагивала вперед.