Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

– Твоя ки такая же шумная, как и ты. Отбрось ненужные мысли, очисти разум, ощути мир – и управлять энергией станет проще. Как той, что в тебе, так и той, что тебя окружает.

– Я не шумная – это ты паршивый учитель, – проворчала Аямэ, вновь поднимая боккэн и выравнивая стойку. – Пока не заговорил, я была спокойна.

– Как море во время шторма. – Цубаса ухмыльнулся, сделал глоток саке и недовольно поморщился. – Не хватает острых закусок…

Аямэ шумно выдохнула, но не отреагировала на колкость и отмахнулась от замечания о закусках. Если начнет спорить, то проиграет, так еще и разозлится куда больше нынешнего. Приходилось терпеть, стискивать зубы и послушно следовать наставлениям Цубасы.

Поначалу это давалось сложно – буквально все в Аямэ сопротивлялось. Словно она вернулась на десяток лет назад, когда спорила с учителями клана и отказывалась повторять за ними ката, твердо уверенная, что и сама знает, как правильно держать тренировочный меч. Тогда ей помогала Рэн. Мягко устраняла ссоры, наставляла и на своем примере показывала, что и как нужно делать. Аямэ следовала за ней со слепой привязанностью, которая после утраты сестры и заставила ее внимать словам наставников. Аямэ жаждала искоренить слабость тела и духа, чтобы больше никогда и никого не потерять, и только это заставляло ее слушать учителей.

То, как ее обучал Цубаса, напоминало прошлое. Вбитые Сайто и в какой-то степени Бюро правила подвергались сомнениям и критике. Цубаса менял в ней изученные с детства основы управления энергией, которые отказывались уходить.

Ки не должна рваться наружу, чтобы ёкаи заранее знали о способностях противника и чувствовали давление, а должна циркулировать по телу и скрываться. «Враг, что недооценивает тебя, быстрее совершит ошибку, и она станет твоей победой», – сказал Цубаса в первый же день, когда Аямэ появилась на тренировочной площадке в его сопровождении.

«Освященное оружие – сильный союзник, но возьми простой меч и попробуй направить энергию через него. Если получится это сделать, то даже без своего привычного танто сможешь убить противника» – это наставление она получила через пару недель, хотя и первый совет никак не могла воплотить в жизнь.

«Ки есть везде. Чувствуй ее не только в себе, но и в воздухе. А когда ощутишь, то сможешь использовать. Пусть убить с помощью этой энергии и не выйдет, но может помочь задержать ёкаев».

Цубаса редко ее тренировал, но каждый совет превращался в пытку. Аямэ пыталась следовать его словам, но не могла продвинуться дальше первой рекомендации. Все оммёдзи только и делали, что открыто демонстрировали уровень своих способностей, – ки всегда обволакивала их подобно второму одеянию. Цубаса же хотел, чтобы Аямэ скрывала энергию, держала при себе как нагадзюбан и никому не показывала ничего, кроме белого воротника.

– Попробуй подавить ки. Как в тот раз, когда ты пыталась спрятаться от Кагасе-о, – предложил Цубаса, отпивая из кувшина.

– И как это поможет? – Аямэ поморщилась, завершила ката и вновь опустила боккэн. – Объясни, почему ёкаи и ками не скрывают свои способности, а я должна?

– Потому что они могут позволить себе демонстрировать силу. – И прежде чем Аямэ возмутилась, Цубаса продолжил: – Ты смотришь на ситуацию с точки зрения оммёдзи – сильной, могущественной и способной противостоять ёкаям. Именно с ними ты сталкиваешься в большинстве случаев. Но сами ёкаи обычно встречаются с людьми – слабыми, хилыми, которые едва ли могут дать отпор. Разумеется, ёкаи постараются показаться еще более внушительными, чем есть на самом деле. Именно поэтому, когда ёкай встречается с оммёдзи, он не бежит. Он и сам не раз запугивал жертву энергией, знаком с причинами, почему ки не скрывают. Так зачем ему прятаться? Он может победить и стать сильнее.

Аямэ нахмурилась, обдумывая слова Цубасы. Сказанное звучало разумно, ей не следовало отмахиваться от таких суждений, но привычки столь плотно вросли в тело, что отказаться от них оказалось сложно.

– Прятать ки, чтобы противник тебя недооценил, – пробормотала Аямэ, глядя на боккэн в руках.

Она училась контролировать потоки энергии с раннего детства. Знала, как полностью заглушить ее, чтобы стереть следы своего присутствия. Умела выпускать на волю, чтобы каждый знал о ее приближении. Благодаря ки Аямэ призывала в мир восемь сикигами, чего не мог ни один другой оммёдзи.

И всего добилась сама, тренируясь денно и нощно, чтобы сражаться в любой ситуации.

Так отчего же сейчас она не в состоянии выполнить настолько простое задание Цубасы?

Боккэн вернулся на стойку, вместо него Аямэ взяла в руки вакидзаси – простой, без благословения богов, каким сражались люди друг против друга. Шелковая лента на кожаной рукояти, клинок немного длиннее танто. Аямэ редко пользовалась подобным оружием, отдавая предпочтение короткому танто, но умела обращаться и с вакидзаси.

Превратить ки не в бурлящий поток, а сохранить в теле, не давая прорваться наружу. Направить энергию в лезвие, чтобы суметь простой сталью победить ёкая.

Аямэ взялась двумя руками за рукоять и сделала глубокий вдох. Очистить мысли. Ей нужно очистить мысли. Она должна…

В голове стало пусто, когда она оказалась в кольце чужих рук, которые взялись за вакидзаси вместе с ней. Крепкая грудь прижалась к ее спине, макушку обдало чужим дыханием, в ушах раздался шорох перьев.

– Я покажу, как нужно направлять ки в лезвие, а ты попытайся запомнить.

Аямэ бездумно кивнула, с трудом воспринимая услышанное. Сердце словно увеличилось и забилось быстрее, а воздуха не хватало. Это просто тренировка, так отчего же она чувствует такую неловкость?

Руки начало покалывать, когда ки Цубасы устремилась в вакидзаси. Энергия поступала в лезвие ровно, но ощущалась не водой, к которой привыкла Аямэ, а контролируемым ветром – охлаждала и дарила свежесть. Прежде Аямэ не замечала этого, но, когда ощутила на себе, сразу поняла разницу их энергий.

Отбросить внезапную нервозность не вышло, но получилось успокоить ее, сосредоточившись на уроке. Ки Аямэ бурлила подобно водам, наверняка из-за Сусаноо-сама, но и контролировать ее было легче. Направь воду в ином направлении – и она последует новому пути, хотя поначалу сделать это и непросто. Ветер Цубасы и вовсе невозможно приручить, но, глядя на то, как легко он управлял энергией, Аямэ начинала сомневаться.

Она попыталась повторить. Ки внутри затихла, почти исчезла, подавленная силой воли, и лишь небольшая ее струя рвалась наружу через руки, которые крепко сжимали рукоять вакидзаси. Аямэ шумно выдохнула и дала ки хлынуть в лезвие. Вакидзаси в ответ мгновенно задрожал, клинок побелел, а рукоять стала обжигающе горячей.

– Меньше энергии! – шепнул на ухо Цубаса.

Аямэ кивнула, но никак не могла усмирить ревущую внутри силу. Та требовала выхода, стремилась наружу подобно воде в переполненной чаше.

– Проклятие!

Цубаса отпустил ее только для того, чтобы вырвать из рук меч, развернуть Аямэ лицом к себе, прижать к груди и закрыть их крыльями. Все случилось столь быстро, что Аямэ поняла произошедшее, лишь когда позади раздался треск металла.

– Что?..

Она не успела задать вопрос полностью – Цубаса отпустил ее, мягко отстранив от себя. Он тряхнул крыльями, и на землю осыпалась крошка того, что прежде было хорошим оружием. От вакидзаси осталась только рукоять с темными бороздами от сгоревших шелковых лент. Лезвие же раскрошилось – тренировочную площадку покрывали сотни металлических осколков.

– Вот что бывает, если не контролировать силу: простое оружие попросту разрушится. Не будь меня рядом, ты бы превратилась в решето.

– Я делала так, как ты говорил, – недовольно проворчала Аямэ.

– И все равно вложила слишком много ки, – заметил Цубаса, на что Аямэ насупилась, но смолчала. – Думай о себе как о кувшине вина. Вино – энергия, кувшин – твое тело. Сдерживай вино в кувшине и выпускай только через горлышко. Не давай ему литься через край и не позволяй появиться трещинам, что разрушат сосуд.

– Может, для тебя это и звучит легко, но не для меня.

– Для первого раза ты справилась прекрасно, – после недолгого молчания произнес Цубаса. – Когда я впервые попробовал направить ки в клинок,