Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

Он замолчал, глядя в окно на ночной пейзаж. За стеклом сплошная темнота.

— А вы долго в партии, Серафим Петрович? — поинтересовался я, надеясь перевести разговор в другое русло.

Глаза старика ожили, в них появился какой-то внутренний огонь.

— С семнадцатого года, — ответил он с гордостью. — Семнадцать лет мне тогда было, совсем мальчишка. Но уже понимал, что наступает новое время.

— Революцию застали?

— Еще бы! Февральскую здесь, в Барнауле, встретил. Потом к большевикам примкнул. Ленин тогда выступал, слышал своими ушами.

В голосе Серафима Петровича прозвучала нота искренней приверженности. Этот человек действительно верил в идеалы, за которые боролся в молодости.

— Наверное, удивительное было время, — заметил я. — Когда все менялось, когда можно было строить новый мир.

— Удивительное, — согласился старик. — И страшное тоже. Гражданская война, разруха, голод. Но была вера. Вера в то, что мы строим справедливое общество.

Он замолчал, о чем-то думая. Потом вдруг резко повернулся ко мне:

— А вы верите, Виктор Алексеевич? В то, что мы строим?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я почувствовал, что это какая-то проверка.

— Конечно, верю, — ответил я. — Иначе зачем бы работал?

— Работать можно по-разному, — возразил Серафим Петрович. — Кто по принуждению, кто за деньги, кто по привычке. А кто действительно верит.

Он снова затянулся папиросой, выпустил дым в потолок.

— Знаете, что меня в последнее время тревожит? — продолжил старик. — Много развелось людей, которые правильные слова говорят, а внутри пустота. Карьеристы, приспособленцы. Им не идея важна, а собственное благополучие.

Я понял, что разговор принимает серьезный оборот. Серафим Петрович не просто знакомится, он изучает меня, пытается понять, кто я такой на самом деле.

— Наверное, это неизбежно, — осторожно ответил я. — Любая система привлекает и искренних сторонников, и тех, кто ищет выгоду.

— Неизбежно… — старик покачал головой. — Может быть. Но от этого не легче. Особенно когда видишь, как твоими руками построенное другие разрушают. Не враги, а свои, партийные.

В его словах прозвучала горечь. Видимо, за долгие годы службы Серафим Петрович повидал немало разочарований.

— А что конкретно вас беспокоит? — спросил я.

Старик долго молчал, обдумывая ответ. Потом вдруг заговорил, словно прорвало плотину:

— Беспокоит то, что партия превращается в карьерную лестницу. Раньше коммунистом становились по убеждению, готовы были жизнь отдать за идею. А теперь вступают, чтобы должность получить или квартиру лучше.

Он встал, прошелся по комнате.

— Беспокоит, что молодежь не знает истории. Думают, что советская власть с неба свалилась. А за нее кровью платили, годами строили.

— Но ведь есть и искренние люди, — возразил я. — Те же комсомольцы в совхозе, они по-настоящему горят делом.

— Есть, — согласился Серафим Петрович. — И слава богу. Иначе все бы давно развалилось.

Он вернулся к столу, сел напротив меня.

— Вот потому и пришел к вам, Виктор Алексеевич. Слышал, что человек неравнодушный. Дело делаете, а не имитируете деятельность.

— Стараюсь, — кивнул я.

— Старайтесь дальше. Только помните, в нашей системе все взаимосвязано. Нельзя изменить что-то в одном месте, не затронув остальное.

Эти слова прозвучали почти как предостережение. Серафим Петрович что-то понимал в моих планах?

— А что вы имеете в виду? — уточнил я.

Старик внимательно посмотрел на меня:

— Имею в виду, что любое серьезное дело рано или поздно выходит за рамки одного совхоза. Вы уже привлекли внимание области. Дальше будет больше. А чем выше поднимаешься, тем больше ответственность.

— И больше возможностей принести пользу, — добавил я.

— Возможностей — да. Но и опасностей тоже. Наверху воздух разреженный, не всякий выдерживает.

Серафим Петрович докурил папиросу, затушил окурок в блюдце.

— Ладно, засиделся я у вас. Дела вас завтра ждут, спать надо. Это у нас, стариков, бессонница.

Он встал, надел кепку.

— Спасибо за чай и беседу. Заходите как-нибудь ко мне. Живу в том доме, что рядом с клубом. Расскажу про старые времена, может, что полезное услышите.

— Обязательно зайду, — пообещал я.

Проводив Серафима Петровича до калитки, я долго стоял, глядя ему вслед. Встреча оказалась важнее, чем ожидал.

Старый большевик явно что-то заподозрил в моих намерениях. Возможно, его опыт подсказывал, что за внешней скромностью молодого агронома скрывается что-то большее.

С другой стороны, Серафим Петрович не выглядел враждебно настроенным. Скорее, он искал союзника среди молодого поколения. Человека, который мог бы продолжить дело, которому он посвятил жизнь.

Эта встреча открывала новые возможности. Поддержка авторитетного ветерана партии дорогого стоила. Но нужно было действовать осторожно, не раскрывая истинных планов слишком рано.

После ухода старого большевика я улегся спать. Ночь выдалась душной. Несмотря на открытые окна, в доме не хватало воздуха.

Я ворочался на кровати, никак не мог заснуть. В голове крутились мысли о разговоре с Серафимом Петровичем, о предстоящем выступлении на областном совещании, о том, как правильно выстроить дальнейшую стратегию.

Около трех ночи решил встать. Зажег керосиновую лампу, сел за стол.

Принципы управления людбми остаются теми же. Власть, влияние, умение управлять людьми, все это работает в любую эпоху.

Главный урок из будущего: политика начинается с людей, а не с программ. Каждый человек — это возможность или угроза. Каждая встреча может изменить расклад сил.

В СССР это работает еще сильнее, чем в будущей России. Здесь формальные процедуры значат меньше, а личные отношения — больше. Партийный функционер может продвинуть или похоронить любую инициативу в зависимости от того, как к тебе относится.

Я задумался о том, как применить этот принцип в текущих условиях. Громов уже стал союзником. Климов проявляет заинтересованность. Серафим Петрович может оказаться ценным советником. Но этого мало для серьезного продвижения.

Нужна системная работа с кадрами на всех уровнях:

Районный уровень. Укрепить отношения с Климовым, нейтрализовать Лаптева, найти союзников среди других руководителей.

Областной уровень. Произвести впечатление на совещании, установить контакты с ключевыми фигурами.

Республиканский/федеральный уровень. Пока рано, но нужно готовить почву.

За окном начало светать. Скоро рассвет, а я так и не поспал. Но это не важно, в голове наконец сложилась четкая картина дальнейших действий.

Стратегия без тактики — это пустые мечты. Тактика без стратегии — это суета сует. Нужно сочетать долгосрочное планирование с ежедневной работой по укреплению позиций. Что можно сделать?

Первое. Подготовить блестящее выступление на областном