Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

папку с документами по неудобным землям. Планы участков, акты обследования, справки о составе почв, все было оформлено по советским стандартам, аккуратно подшито и заверено печатями.

— Официально все эти участки числятся как неудобные угодья категории «прочие земли», — объяснял директор, перелистывая бумаги. — Земельного налога не платим, но и в план производства они не входят.

— А если мы их освоим?

— Переведем в категорию пашни или сенокосов. Тогда и налог будем платить, и план увеличится. Но зато появится реальный доход.

Вечером, сидя дома за самодельным письменным столом, я составлял предварительный план работ. Нужно все тщательно продумать: последовательность операций, потребность в технике и материалах, сроки выполнения каждого этапа.

В окно стучал дождь, а в печи потрескивали березовые поленья. Керосиновая лампа давала теплый желтый свет, под которым я чертил схемы будущих террас и записывал расчеты объемов земляных работ.

Утром я решил еще раз самостоятельно объехать все проблемные участки на мотоцикле «Иж-Планета», который мне одолжил Семеныч. Летнее солнце уже поднялось высоко, обещая жаркий день, а воздух был напоен ароматом цветущих лугов и свежескошенной травы.

Первым делом поехал к каменистым склонам. «Иж» легко взбирался по проселочной дороге, обдувая лицо теплым ветром. Кузнечики стрекотали в придорожной траве, где еще доцветали ромашки и васильки.

На склонах картина была та же, россыпи валунов среди редкой растительности. Но летним ясным днем все выглядело не так уныло, как вчера после дождя показывал Громов. Кое-где между камнями зеленела трава, а на южных склонах даже цвели дикие маки.

Я слез с мотоцикла, достал из рюкзака складную саперную лопатку и небольшой геологический молоток. Нужно понять структуру почвы и характер каменных отложений.

Копнув в нескольких местах, обнаружил интересную закономерность. Камни лежали не хаотично, а словно волнами, участки с крупными валунами чередовались с полосами мелкой щебенки. Это значительно упрощало задачу террасирования.

В памяти всплыли технологии горного земледелия из будущего. Если использовать крупные камни для подпорных стенок, а мелкие для дренажа, можно создать устойчивые террасы за один сезон.

Но главное открытие ждало меня у родника Студеный. Источник оказался действительно мощным. Чистая холодная вода била из-под большого валуна с силой, достаточной для работы небольшой мельницы. Дебит был не меньше десяти литров в секунду.

— Отличный напор, — пробормотал я, подставляя ладонь под струю. — Здесь можно поставить гидротаран.

Гидротаран, устройство, которое использует энергию падающей воды для подъема части ее на большую высоту. Принцип был известен еще в XIX веке, но в 1972 году о нем мало кто помнил. А между тем, такая установка могла обеспечить полив террас без электричества и топлива.

Следующей остановкой стало болото у старой мельницы. Под жарким солнцем оно тоже выглядела совсем по-другому. Заросли камыша шумели на ветру, где-то квакали лягушки, а над водой кружили стрекозы.

Я снял сапоги, закатал брюки и зашел в воду. Температура была приятной, почти как в ванне. Дно оказалось неравномерным, местами торф глубокий и мягкий, а местами под ногами чувствовалась твердая глина.

Вытащив из рюкзака самодельный бур, заостренную стальную трубку с поперечной ручкой, я сделал несколько пробных скважин. Торфяной слой действительно толщиной два-три метра, но под ним везде лежала водонепроницаемая глина.

Это натолкнуло на интересную мысль. Что если не осушать болото полностью, а создать систему регулируемых прудов? Торф отличное органическое удобрение, а рыба в прудах может стать дополнительным источником дохода.

К полудню я добрался до самого проблематичного участка, земель вокруг кожевенного завода. Под палящим солнцем химический запах был еще сильнее, а серая корка на почве местами потрескалась, обнажив рыжеватые нижние слои.

Однако даже здесь я нашел обнадеживающие признаки. В трещинах кое-где пробивались ростки сорняков: полыни, лебеды, подорожника. Это означало, что почва не мертва окончательно, просто нужно помочь ей восстановиться.

Я взял несколько проб почвы в стеклянные баночки, тщательно подписав каждую. Для точного анализа придется ехать в районную лабораторию, но уже сейчас можно предположить характер загрязнения.

Самым неожиданным открытием стал старый отстойник на территории завода, большой бетонный резервуар, где когда-то очищали промышленные стоки. Он наполовину засыпан строительным мусором, но стенки сохранились.

— Готовая емкость для биореактора, — пробормотал я, заглядывая внутрь.

В голове быстро сложилась схема очистки. Если засадить загрязненные участки растениями-аккумуляторами, а затем собранную биомассу перерабатывать в восстановленном отстойнике, можно за один сезон значительно снизить концентрацию токсинов.

Но для этого нужны правильные растения. В 1972 году о фиторемедиации знали мало, но некоторые виды использовались в народной медицине именно за способность «вытягивать яды». Например, индийская горчица активно поглощает тяжелые металлы. Надо поговорить с бабой Маней.

Обратный путь занял больше времени, я останавливался, чтобы осмотреть овраги и балки, прикидывая возможности использования естественного рельефа для дренажных систем.

В одном из оврагов неожиданно наткнулся на заброшенную глиняную каменоломню. Лет десять назад здесь добывали глину для нужд совхоза, а теперь остались только выработки, заполненные дождевой водой.

— Отличное место для рыбных прудов, — отметил я про себя.

Каменоломня располагалась как раз между болотом и участками будущих террас. Можно создать единую систему водооборота: вода из родника поступает на террасы, оттуда в пруды, а из прудов на орошение других участков.

Размышления прервал звонкий женский смех. Я обернулся и увидел девушку, которая гнала небольшое стадо коров по тропинке вдоль оврага. Она что-то напевала себе под нос, помахивая длинным хворостяным прутом.

— Эй! — крикнула она, заметив меня. — А ты кто такой? Первый раз вижу здесь.

Я завел мотоцикл и подъехал ближе. Девушка оказалась лет двадцати двух, с пышными русыми косами, заплетенными в две толстые косы и уложенными вокруг головы.

Лицо круглое, румяное от солнца, с веснушками на носу. Большие карие глаза смотрели прямо и бесстрашно. Фигура под ситцевым сарафаном в красный горошек была явно соблазнительной — широкие бедра, тонкая талия, высокая грудь. Босые ноги загорели до шоколадного цвета.

— Виктор я, агроном местный, — представился я, глуша мотор. — А вы кто будете?

— Катька Морозова! — засмеялась она, откинув голову назад. — Дочка дяди Васи-механизатора. А коровок пасу пока, пока до дояния время не подошло.

Смех у нее был заразительный, искренний. Девушка явно не стеснялась своей красоты и умела ею пользоваться.

— А что это ты тут по оврагам ездишь? — спросила Катька, подойдя ближе и оперевшись рукой о седло мотоцикла. — Клады ищешь?

От нее пахло свежим сеном, молоком и еще чем-то теплым, женским. Когда она наклонилась, вырез сарафана открыл соблазнительный вид