Кока. Огненный демон - Елена Черткова

Когда до плывущей впереди всех женщины оставалось каких-то несколько метров, сеньора Клара бросила:

– Ложимся и молчим!

И толкнула меня в спину. Я рухнула в центр круга, лиса последовала за мной – и обняла, прижала к себе, не то успокаивая, не то стараясь занять как можно меньше места. Круг был маловат. Пришлось лечь на бок и как можно выше подтянуть ноги.

Почти у самых моих ступней раздался хриплый вздох. Я невольно повернула голову. Возглавлявшая шествие женщина висела почти надо мной. Лицо ее имело жуткое, хищное выражение. И тут пальцы на моей правой руке пронзила боль. Точнее, холод, но невыносимый, похожий на удар ножом… Я прикусила до крови губу, пытаясь не шевелиться и не кричать. Уставившись на руку, я обнаружила, что около самых кончиков пальцев круг слегка нарушен. Падая в него, я задела цветки, и они чуть раскатились. В эту брешь и засовывал свою беспощадную лапу мертвенный холод.

Я подумала, что надо дотянуться и поправить границу, но придвинуться хотя бы на сантиметр к этому холоду казалось страшнее, чем отсечь себе руку совсем. Да и сеньора Клара прижала меня еще сильнее, будто не позволяя приблизиться к прорехе.

Между тем призраки окружали нас. Еще одна фигура, молодого мужчины в старомодном костюме, опустилась совсем близко к месту, где круг прерывался. Женщина, достигшая нас первой, не то захрипела, не то зашипела. В этом звуке читалось явное недовольство, словно тот, второй, покусился на ее добычу.

Я испугалась, что сейчас нас начнут доставать из сомнительного укрытия и делить, словно стая волков кусок мяса. Но… вместо этого мужчина наклонился и поставил одну из своих свечей к разрыву, замкнув круг. Свечей у него было много – три толстых в руках, еще несколько парили вокруг него.

– Жоао… – услышала я не то вздох, не то стон лисицы за моей спиной. – Милый…

Она слегка приподнялась на локте, видимо, выглядывая из-за моего плеча. В этот момент нависшая надо мной женщина двинулась дальше, словно вдруг перестала замечать нас. И сеньора Клара снова прильнула к земле, чтобы платье покойницы не задело ее. Когда та проплывала над огоньком свечи, он затрещал и вспыхнул ярче прежнего.

Над нами потекли призраки. Воск начал плавиться с удивительной скоростью, будто мертвецы всасывали его.

Свеча потухла.

Жоао тут же поставил следующую.

Потом еще одну.

И еще.

Процессия все плыла и плыла над нами. Недвижимые подошвы ботинок и босых ступней. Замершая одежда и волосы, будто выточенные из камня. Дрожали лишь свечи: у одних высокие и толстые, какие в обычное время будут гореть всю ночь, у других лишь крошечные огарки, на которых еле теплилось пламя.

Казалось, это продолжается целую вечность.

Жоао поставил в прореху свою последнюю свечу.

И вот она догорела.

Женщина за моей спиной всхлипнула и еле уловимо дернулась, когда склонившаяся возле нас фигура выцвела и растаяла, слившись с туманом.

Боль снова ухватила меня за пальцы, а шествие душ замедлилось. Но около цветочного круга появился еще один силуэт – и я с изумлением узнала в нем свою бабушку. Ту самую, которой мы сегодня принесли цветы и свечи. Она была несколько моложе, чем мне помнилось. Ее рука опустилась к земле – бабушка поставила одну из тех свечей, что мы с тетей принесли на кладбище сегодня.

И боль начала отступать.

Призрачная процессия поплыла дальше, а я не могла отвести взгляд от взволнованного лица бабушки. Скоро настал и ее черед рассыпаться, превращаясь в густой туман. В последнее мгновение она протянула уже свободные руки чуть вперед, будто хотела обнять…

Я стиснула зубы, готовясь к новому удару ледяной боли, но круг снова закрыла свеча.

«Дедушка!» – мысленно изумилась я. Он был трудным человеком. Мало кто ладил с ним. В виде призрака он остался высохшим стариком с неприятным острым взглядом и сжатыми в линию губами. Вероятно, сам это предпочел. Мы с тетей принесли ему свечу скорее из вежливости, чем из теплых чувств… и тем не менее он отдал ее, чтобы спасти меня.

Именно она, последняя, позволила дотянуть до конца шествия. Огонек дрогнул и потух ровно в тот момент, когда последняя мрачная тень проскользила у меня над головой.

Холод, уже не такой мучительный, заглянул в круг, но быстро начал отступать, оставляя в пальцах онемение с пульсирующими искорками боли.

Я услышала, как с облегчением выдохнула сеньора Клара, но вставать она не торопилась. Да и я была оглушена произошедшим. Мы еще долго лежали неподвижно, не обращая внимания на холод дорожной грязи. Я только повернула голову, чтобы смотреть, как удаляются призраки.

Процессия достигла поворота на дорогу, ведущую в поселок. Крест, стоящий на ней, вспыхнул и прочертил дрожащий желтый контур. Часть призраков исчезли за ним, а остальные отправились дальше.

И только когда последние темные силуэты скрылись из виду, туман начал рассеиваться. Лиса отпустила меня, и мы обе сели. Клара снова посмотрела на часы – и, кажется, я услышала, как она скрипнула зубами.

– Будь проклят тот день, когда мы встретили тебя, Леонор! – прорычала она полушепотом.

– Это ее рук дело? – спросила я, потирая свои пальцы. Два еще оставались онемевшими.

– Уверена, что да. Хэйме бы не позволил ей открыть проход между мирами раньше времени. Значит, она каким-то образом перевела часы, мои и твои, рассчитывая, что мы как раз выйдем на улицу, когда начнется шествие душ. – Она вздохнула и поднялась. – Нужно быть очень осторожными.

– Мы должны были умереть?

– Да. Мертвецы забрали бы нашу жизнь себе. Растерзали бы, как свора голодных собак, не разбираясь, кто ты и как тут оказалась.

– Но почему?

– Ощутила холод? Они живут в нем! А жизнь – это тепло! – на мгновение она затихла, а потом добавила: – Нужно очень сильно любить, чтобы совладать с собой и вместо того, чтобы наброситься на долгожданное, отдать то малое, что поднесли тебе самому.

– Поминальные свечи?

– Да… Но мертвец способен почувствовать их тепло только в особенный день. В день, когда ушедшим дозволено вернуться – на время, пока горят их свечи. Пойдем… Нужно как можно скорее найти Хэйме. А то мы рискуем присоединиться к этой мрачной компании досрочно.

Сеньора Клара явно пыталась спрятать за злостью и решимостью жалящую ее боль. И я могла это понять.

Мы кое-как отряхнулись и поспешили дальше. Оглядываясь и прислушиваясь к каждому звуку, ибо западня могла поджидать где угодно.

Да только Леонор, похоже, решила, что достаточно ловушек, из которых жертвам снова и