Кока. Огненный демон - Елена Черткова

нежно мяукнула и вспрыгнула на его спинку. Хэйме подошел и приласкал любимицу. Я тоже осторожно вошла. Отметила, что больше не чувствую ни боли, ни холода, ни сырости. Правда, приближаться к огню все еще не хотелось.

– У нас очень важная задача. Нужно найти Амбру – древнего воина междумирья, – начал рассказывать кока. Кошечка внимательно его слушала. – Для этого придется проникнуть в Хронотеку и выяснить, каких обещаний не хватает.

Пока он вводил Удачу в курс дела, я осмотрелась. По стеклам окон постоянно бежала вода, и в них не было ничего видно. Разве что несколько раз я угадывала за непрерывным потоком какие-то нечеткие силуэты – то очень странные, то вполне человеческие. Стены были завешены разномастными картинами и зеркалами, довольно безвкусно. У одной стены стоял комод с множеством ящиков. Больше никакой мебели или утвари…

Проходя мимо одного из зеркал, я обратила внимание на то, что одежда моя снова изменилась, обернувшись диковинным платьем и уже знакомым уютным свитером.

– А пока мы будем заняты, нужно кое-что хорошенько спрятать, – донесся до моего сознания кусок монолога Хэйме.

Краем глаза я заметила, как он берет со столика шкатулку и кидает в камин, и взвизгнула от ужаса: внутри оставалась не только Леонор, но и мои друзья!

Парень усмехнулся:

– Не переживай, этот огонь как бы часть меня. Считай, что я просто положил колдовскую вещицу в очень надежный карман. Кстати о надежности…

Он нарисовал пальцем в воздухе восьмерку – она вспыхнула, будто кто-то резко дунул на угли, и превратилась в песочные часы. Те подползли ко мне ближе и зависли прямо на уровне глаз. Я рассмотрела, что в верхней части на песке лежит крошечный ключик. А в нижней части на стекле угадывается подходящая дверка!

– Что это?

– Твой ключ для возвращения домой, – ответил Хэйме. – Так, что бы ни случилось, ты не потеряешь его и не прозеваешь момент. Сегодня последняя ночь. Тебе нужно вернуться вовремя во что бы то ни стало! Формально все это коллективный сон, а твое тело застряло где-то между поляной в лесу и иллюзией другого мира. Если ты не вернешься в срок, ярмарочное пространство свернется и твое сознание останется без вместилища.

– В смысле?!

– Здесь уже ему не будет места, а до прежнего добраться не успеешь. Просто личность расплескается в никуда, как вода из разбитой чашки…

Я невольно поперхнулась.

– Вот чтобы такого не произошло, эти часы будут везде следовать за тобой и сами откроются, когда придет время. Хочешь ты этого или нет.

– Спасибо… – выдавила я, стараясь отогнать мысли о том, как чувствуют себя расплескавшиеся в никуда.

Кока же как ни в чем не бывало блеснул своей озорной улыбкой и подставил Удаче локоть. Та прыгнула и уютно устроилась у него на плече. Хэйме снова подошел к двери и открыл ее. Я удивленно моргнула, ибо тут же узнала лежащую за порогом улицу – узкую и безлюдную, вымощенную разномастными булыжниками, о которые так и норовили споткнуться мои сапоги. Дом с башенкой, в котором еще недавно был заточен Амбра, стоял прямо напротив. Без сомнения, тот же самый, только окна были закрыты деревянными ставнями, отчего здание выглядело менее приветливым.

– Это был твой дом? – неуверенно переспросила я, выходя наружу. – Прямо напротив Хронотеки?! Или как ты ее назвал…

Я даже как-то рассердилась. А кока рассмеялся, но тут же закрыл себе рот руками.

– И да, и нет, – ответил он, успокоившись. – Разберешься когда-нибудь. Или нет, – поправил он сам себя. – Лучше давай подумаем, как отвлечь нового хранителя, пока мы с Удачей будем искать недостающие свитки.

– А как вы туда попадете?

– Через дверь, – хмыкнул Хэйме и слегка подтолкнул меня к ней.

Я занесла руку, чтобы постучать. Мысли судорожно заметались в голове. А Хэйме приложил ладонь к груди и… исчез! Просто мигнул и стянулся в бесконечно маленькую точку.

Я сглотнула и постучалась.

Дверь открыла женщина, одетая наподобие католической монахини. Только кроваво-красные одежды никак не вязались с образом богослужительницы. А еще ледяной взгляд, который впился в меня с немым вопросом.

– Простите, сеньора! Можно кое-что узнать? Это действительно очень-очень важно для меня!

Хранительница не шевельнулась и не произнесла ни единого слова. Я решила, что если дверь не захлопнулась перед моим носом, молчание можно расценивать как разрешение. И продолжила:

– Я знаю, что до вчерашней ночи хранителем обещаний служил некий воин междумирья. Так ли это?

Женщина, недвижимая, словно статуя, глядела на меня в упор.

И тут я ощутила, что это существо какого-то невыразимо высокого порядка. Недостижимо для меня высокого, как искусственный интеллект рядом с микробом. Меня всю аж сжало, будто тело естественным образом начало скукоживаться до состояния того самого микроба. И накатило какое-то режущее сердце чувство, что прямо сейчас на меня смотрит не кто иной, как Бог. Не меньше. И луч Его внимания со сверхзвуковой скоростью разъедал какие-то препоны в моем сознании, оставляя его нагим и беззащитным.

Слезы брызнули из глаз. И я закричала, срываясь то на хрип, то на какой-то мерзкий беспомощный визг:

– Почему так все по дурацки устроено?! Зачем давать возможность любить, если любить не можешь?! Зачем возможность быть там, где тебе нет места?! Зачем давать возможность принимать форму, которая тебе не подходит?! Кто придумал такое наказание – всю жизнь ходить в обуви, которая тебе мала?! Мечтать разуться, но эти чертовы штиблеты как будто приросли к ногам!!! За что мы должны так мучиться?! Почему?!

Я совершенно забыла о том, зачем вообще пришла. Забыла, кто я такая. Осталось только самое важное, что я прямо сейчас хотела крикнуть в телефонную трубку, вдруг узнав, что на другом конце связи – сам Бог. Его внимание выжигало все лишнее и излучало в меня какое-то интуитивное сверхпонимание, будто сознание расслоилось и анализировало само себя каким-то новым органом. И этот отросший наблюдатель шарил вокруг да около какого-то ключевого ответа… уже понимая, что тот спрятан в правильно поставленном вопросе.

– Зачем? Зачем мне это?! – заорала я изо всех сил, будто вместе с мощностью звука могла передать все, что у меня накопилось сказать Богу. Нет, не «жестокому карателю, изуродовавшему мою жизнь». Ко мне Он всегда был достаточно нейтрален, будто просто не замечал моего существования. По крайней мере, до последних дней. Но даже отсутствие жестокости сейчас выглядело каким-то чудовищным равнодушием. Словно я была солдатиком, случайно упавшим с игрового поля. Забытым из-за наличия тысяч и тысяч точно таких же солдатиков. Таких же и более стоящих. Даже те, с кем