Дипкурьер - Вадим Владимирович Денисов

ожидающим отправки рядом с нами, была ухоженная женщина в строгом, дорогом платье из плотной ткани не по сезону. Лицо её было бледным и напряжённым, а пальцы в перчатках теребили ручку мягкого кожаного саквояжа. Дама ждала не просто поезда, а волшебника, который должен был увезти её из этой «пыльной дыры Юга» обратно, в цивилизованный мир Северных Штатов.

Она с отвращением смотрела на пыль, на местных жителей и на эту примитивную архитектуру, которая казалась ей воплощением дикости.

Сидела мадам на единственной скамье, красиво сложив руки на коленях и глядя на загорающиеся одна за другой звёзды. Лицо было спокойно, но в этой неподвижности сквозила усталость уже пройденного долгого пути. Мадам ездила в Додж? Похоже, так. Но что-то случилось в городе на море, и теперь хочет забраться ещё дальше Вашингтона, на самую конечную станцию, о которой никто, кроме местных, не слышал…

— Невероятно, — прошептала она, обращаясь больше к себе, — как можно жить в таком месте? Никаких такси, никаких приличных клубов и магазинов… Один сплошной каменный век.

Дверь вокзала скрипнула, и на пороге появился начальник станции, Эзра. Через плечо в Эзры на длинной петле висела отличная японская рация, а в руках он держал старомодный керосиновый фонарь и большую металлическую кружку.

— Удачной поездки, миссис Клейборн, — учтиво кивнул он женщине. — Сейчас Стенли его выкатит… Чай? Погода-то свежеет.

Женщина молча кивнула, и Эзра поставил кружку рядом с ней на скамью.

Метрах в пяти от неё на корточках играли двое детей, пуская по перрону деревянную игрушечную тележку. Мать, полная женщина в цветастом платье, перекладывала продукты в дорогу из одной большой сумы в другую. Её муж, крепыш простецкого деревенского вида, доедал кусок пирога и терпеливо ждал, даже не глядя в сторону депо. Это семья фермеров, направляющаяся в Вашингтон на ярмарку. Для них поезд был чудом, праздником.

— Ма, а он правда будет дымить как дракон? — спросила девочка.

— Будет, дочка, будет. И просигналит он так, что заложит уши.

Внезапно Джеддия выпрямился и отбросил самокрутку.

— Выкатился.

Кланг! Сцепка произошла с глухим лязгом, заставившим молодого парня вздрогнуть.

— Идёт сюда.

Паровозный гудок, тот самый, что «закладывает уши», пронзил воздух, и эхо покатилось по окружающим холмам. Послышалось глухое урчание, и вскоре из сумрака в лучах огней медленно, словно нехотя, выполз силуэт паровоза. Машинист Стенли высунулся из окна, его лицо, ещё не испачканное угольной пылью, освещалось отблесками топки. 223-й, пыхтя и выпуская клубы белого, а не чёрного пара — признак хорошей подготовки топки, — медленно протащил состав к перрону. Стоп.

— Ну что, Эзра, пора? — громко крикнул машинист.

— Давно пора, старина! Народ заждался!

Со скрипом и шипением локомотив замер у платформы, заслонив собой звезды. Воздух наполнился запахом раскалённого металла, угольной пыли и масла.

Стен повернул в кабине какой-то рычаг, потянул цепь, и из свистка паровоза вырвался уже не оглушительный рёв, а скорее протяжный, тоскливый вздох, низкий и густой. Звук не раскатился эхом, а будто впитался в бархат ночи и бескрайние просторы прерии.

Кондуктор открыл двери первого, а следом и второго пассажирского вагона. Народ неторопливо начал грузиться. Старый индеец беззвучно поднялся и вошёл в первый вагон. Миссис Клейборн медленно последовала за ним. Очередь таяла. Молодой человек поднялся последним, бросив прощальный взгляд на освещённую фонарём станцию.

А мы пошли ко второму, хвостовому, классом пониже.

Эзра подошёл к кабине.

— Счастливо, Стен! На вокзале в Ди-Си передай привет Джейку!

«Ди-Си» — это от английского District of Columbia, земное жаргонное прозвище Вашингтона.

— Передам. Держи тут ухо востро, Эзра!

…Поехали.

Для кого-то это был конец ожидания, для кого-то начало пути. А для станции «Последний Причал» — просто ещё один прожитый день. Ещё одна ниточка, связывающая отправкой состава этот забытый богом уголок Дикого Запада с точно таким же уголком, если по гамбургскому счёту, только напыщенным и самонадеянным. Весь остальной неведомый мир здесь, на этой платформе из песчаника, распущенного на доски кедра и ржавого железа, казался такой же далёкой сказкой, как и Соединённые Штаты Америки XXI века.

Старина Стенли дёрнул за цепь свистка ещё раз — короткий, прощальный гудок. Паровоз дёрнулся, колёса медленно провернулись, заскрежетав по блестящим рельсам. Состав, похожий на игрушечный, но исполненный невероятной решимости, тронулся с места. 223-й Рио-Гранде набирал ход неспешно, почти торжественно, увозя свои несколько огоньков в наступающую тьму по узкой стальной ленте, прижимающейся вдали к тёмным силуэтам Чёрных Гор.

…Эзра стоял на платформе, подняв фонарь, пока красный огонёк хвостового вагона не растворился в звёздной темноте. Он в который раз остался один под этими колючими и холодными глазами Вселенной.

Крошечная станция, узкая колея и бескрайние прерии… Казалось, что это последний оплот чего-то настоящего в мире, который не по своей воле вынужден начать всё сначала… И поэтому здесь, на новом Диком Западе пятого года первого века, кое-кто не спеша подливает отработанное машинное масло в фонари и ждёт следующего прибытия и отправления.

Глава 8

Сквозь ночь

Довольно скоро стало понятно, чем первый класс вагона отличается от второго. В первом мягкие сиденья, атласные занавески на окнах, небольшие картины на стенах, есть электрический свет. Вагон рассчитан на комфортное размещение шестнадцати человек. Там же находится кондуктор-контролёр, который любезно предложит респектабельным пассажирам горячий чай, печенье и плед, а днём включит музыку.

В нашем вагоне нет ни-хре-на. Только трубка проводного телефона для связи с кондуктором, бутыль с водой в плетёной корзине, к которой цепочкой прикована железная кружка, да табличка на стене с таким вот девизом:

WE DON'T CALL 911

WE USE COLT 1911

И рисунок легендарного пистолета под надписью.

Зато в наш второклассный вагон можно битком набить двадцать четыре пассажира в грязной одежде. Дорожных рабочих с лопатами и в спецовках, например. Высадил, протёр тряпочкой деревянные лавки, и сойдёт — вагон готов к новому путешествию.

Впрочем, едут в нём лишь восемь пассажиров — мы с сыном да семья мормонов в количестве шести человек. Не лучшие попутчики. Угрюмый и неразговорчивый папаша-мормон сразу после посадки достал заготовленные стойки и сноровисто натянул на них тёмную ткань, отгородив семейство от мира грешного вагона. Теперь оттуда слышно лишь монотонное унылое бормотание. Так что прощайте, несостоявшиеся дорожные споры, рассказы соседей о жизни и бородатые анекдоты.

— Падре, назад мы вторым классом не поедем, — процедил Дино, с большим неудовольствием глядя на изуродованный цыганской изгородью вагон.

— Не торопись, давай посмотрим, а? Может, нам ещё понравится ехать без свидетелей.

Быстро выяснилось и