Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Он сказал: «Все влиятельные друзья, которых мы приобрели, все эти люди говорили, что мы были бы хороши, если бы у них нашлось время представить нас правильно, что мы загадочные и чудесные, но они слишком заняты для чудес, что если бы мы вели себя лучше или были более привлекательными, да я хрен знает, что еще, – вот тогда бы к нам прислушались. И в какой-то момент ты перестаешь хотеть, чтобы люди тебя слушали, ты хочешь, чтобы они что-то делали».

Он сказал: «Однажды вечером мы собрались на кухне. У нас снова была говядина, нам всем было нехорошо, но, по крайней мере, веганов среди нас не было. Мясо не могло кончиться, потому что я был там. Мяса было много, но и ртов было много. Мы сидели у треснувшего окна, так что Г мог нас слышать, пока занимался барби, которая в темноте становилась чертовски вредной, и мы ели с бумажных тарелок, и я сказал им…

Я сказал им: “Хватит. Нас собрали, чтобы спасти планету. Мы спасем планету. Мы не дадим им сбежать. Мы все исправим”.

И все они сказали: “Да, Джон”, потому что они были моими друзьями и любили меня. А еще они были страшными язвами и большинство имело по нескольку научных степеней, поэтому они поинтересовались: “А как? Мы знаем, что ты способен на X, Y и Z. Но не на A, B или C. Нам нравится магия костей, но как ты собираешься это осуществить?” А вот П единственная из всех предложила начать сначала. “Если они собираются позволить нам исправить этот мир, ты должен добиться серьезного к нам отношения. Найти рычаги воздействия. Если из тебя хотят сделать злого волшебника, стань злым волшебником. Потом напишем в учебниках истории, что ты был добрым волшебником. Ну или хотя бы нормальным. Они не слушают, когда мы говорим вежливо, так послушают, когда мы напугаем их до усрачки”».

Он сказал: «Это, конечно, просто доказывает, что второй уровень на экзамене NCEA вовсе не лишает тебя возможности перемен. Ты все еще можешь есть стейки, говорить с волшебниками и свергать правительство».

Она ничего не сказала. В конце концов, он даже не разговаривал с ней. Он разговаривал в нее. Ей оставалось только подождать, пока он скажет: «И у нас появилась возможность».

Он сказал: «Вскоре после этого к нам приехала большая черная машина с чуваками в костюмах. Мы не хотели, но они пообещали нам по телефону, что собираются только поговорить, что они представляют кого-то еще. К тому времени я был уже уверен, что смогу справиться с любой засадой, к тому же со мной были Титания и Улисс, но они правда хотели просто поговорить. Они довольно туманно пояснили, кто они такие, сказали только, что у их организации настали тяжелые времена, потому что их лидер недавно вышел из строя, и что в ближайшее время дела пойдут еще хуже. Когда мы настойчиво уточнили, что значит “вышел из строя”, они признались, что он умер. И я сказал: “Нет-нет, я не могу вам помочь, это не в моих силах”, а они: “Нам просто надо, чтобы он не выглядел мертвым, остальное мы сами сделаем. Честно говоря, нас это даже больше устроит. Можно сделать ему постоянный пульс? Чтобы у него текла кровь, если поранится? Нельзя ли убрать следы разложения? Сможет ли он говорить, если мы захотим?”

Я подумал, что это интересный проект. Я решил попробовать поработать над этим. Объяснил, что мне придется действовать на расстоянии. Что, если они хотят, чтобы он говорил, я должен в этом участвовать и это не может быть разовым случаем.

Я все пытался выяснить, кто они на хрен такие и что это за чувак, но они были неколебимы. Сказали только: “Вот аванс. Вот столько будем платить каждый месяц, пока он будет выглядеть живым”».

Он сказал: «В этой цифре было очень много нулей.

И я стал думать. Через несколько недель я понял, что могу это сделать. Это было несложно. Самая большая проблема заключалась в том, чтобы нагреть кровь внутри тела, чтобы из него не выливалось ничего холодного. Вообще я предложил им куртку с подогревом, но они оказались теми еще душнилами. Чтобы заставить его говорить, понадобился дипфейковый имитатор голоса, которым говорил кто-то, или простенький искусственный интеллект, а для сложных речей – я. Потом мы назначили время и дату моего полета за границу – моего, А, М и Г, остальные оставались дома, – чтобы сделать работу и получить деньги. Они завели мне счет в китайско-швейцарском банке на вымышленное имя, чтобы я мог переводить деньги. Мне звонили банкиры, которые все организовали. Мы очень воодушевились, потому что могли снова начать финансировать криопроект. Мы искали финансирование».

Он сказал: «Я уже готов был лететь, когда мы получили очередные новости о сверхсветовых кораблях. Они получили все гарантии, за которые мы боролись, или почти получили. Международная федерация астронавтики сказала “да”. Панъевропейское агентство сказало “да”. Они предложили план для первой, второй и третьей волны, чтобы эвакуировать всех с планеты, и это заняло бы максимум пять с половиной лет, и даже оставались люди, которые выключили бы все перед последней волной. Никакой суеты, никакой суматохи. Они украли много наших формулировок, но это был всего лишь очередной пинок, которого мы почти не почувствовали. Все это прошло потому, что это оказалось благотворительное мероприятие. Они сказали, что профинансируют большую часть. Это на их деньги стремительно нищающие триллионеры отправятся в космос. Этих чуваков, которые шли совсем рядом с нами.

М и А снова сорвались, крича, что это херня и ложь. Какие корабли они используют? Кто их разрабатывает и где? Наши контакты говорили, что видели фото, ходили по верфи, все в порядке, все по плану. Я не мог поверить, что они настолько наивны. Я не мог поверить, что они повелись на эту корпоративную фальшивку, когда нас столько обсуждали, осуждали и сдерживали. К попробовала сказать, что это было другое время, что сейчас все очень страшно, если бы мы запускали криопроект прямо сейчас, вероятно, было бы намного проще, но от этого никому из нас не стало лучше. А младший брат А сказал: “Деньги, конечно, – это огромная коллективная галлюцинация, но невозможно нагаллюцинировать столько, даже в крипте”. Мы были уверены, что это афера. Даже не воздушный замок, а просто мошенничество».

Он сказал: «Но нас никто не послушал. Никто не стал изучать то,