По прозвищу «Сокол». Том 3 - Алекс Рок

Замахнулся для пятого, но выдохнул, успокоился. Бедолага ужё мёртв.

– Ты как, босс?

Крошка стоял со спины, кажется, не ожидал увидеть меня в таком состоянии. В голове после попадания всё ещё мутило. Будь у него в руках винтовка или карабин, уже валялся бы кверху брюхом.

– До свадьбы заживёт. Медпакет есть?

– Да у тебя же свой, босс, – заметил Крошка, но расстегнул липучку на рукаве. Я покачал головой, попросил подобрать что-нибудь от оглушения. Тошнило и штормило…

– Боссу досталось, – по рации сообщил Акуле Джон. Я, сняв остатки шлема, смотрел на крупную вмятину. Не пробило разве что чудом. Тонкой технике инфовизора настал окончательный каюк, строка состояния убежала за многообещающий ноль.

– Сильно? – в голосе Марка ни намёка на волнение. Чистое любопытство.

– Жить будет. У тебя там что?

– У них не защита, а дерьмо. Полностью в моих руках.

– А генераторы? Заминировал? – Крошка буквально за меня говорил.

– С ними сложнее. Только половину, остальные внутри здания. По периметру у них тут охранные вышки, станковые пулемёты. Из казарм выводят заключённых, вид у них неважный. Если наша цель кто-то особенный, то лучше поторопится.

– Что так?

– Расстрелы. Выводят по трое, к стенке, очередь. С виду ничем не примечательные люди.

– Часто? – это уже прохрипел я, отобрав у Джона шлем. Тот удивился, но не противился. Натянул себе на голову, чуял себя как первоклассник в защите старшего брата.

– При мне дважды. Тела оттаскивают. Не думаю, что здесь так каждый день.

– Не иначе, по особым случаям, – съязвил я. – К празднику берегли!

Акула пропустил мою иронию мимо ушей. Я выдохнул, время было возвращаться к делу.

– Ладно. Что там относительно систем? Под твоим контролем? Что там есть ещё? Транспорт, сколько человек в охранении. Тяжёлая техника?

– Проводник не соврал, – у Марка каждое слово по рублю. – С охранением хуже. Это берсерки.

– Кидаются на всех и без разбора? – я закинул в рот горсть анальгетических таблеток. Их предшественницы только-только начали действовать. Облегчение ко мне не спешило.

– Да ты чё, босс? – Крошка дался диву с моего невежества. – Это же особый отряд «Гунгнира». Злые ребята. Не зря, ох не зря вы подмогу взяли!

Акула замялся, но всё же решил сказать.

– Берсерков не пускают охранять тюрьмы в подобные захолустья. Это боевое звено, а «Гунгнир» не любит проволочек в таких делах.

– Тогда что?

– Либо они здесь проездом, как на перевалочном пункте до обновления приказов, либо охраняют важную шишку. Ликвидатора или кого-то такого же уровня.

Час от часу не легче!

Глава 12

Духота зимнего вечера.

Нашёл Оксанку спящей на диване. В воздухе аромат плохо размешанной тайки и корвалола.

Спала она тихо, словно беспокойная кошка. Вздрагивала во сне. Продолжила делать вид, что спит, когда я вошёл в комнату.

Плюхнулся рядом, она поджала ноги, освобождая мне место. С торца спинки на меня свалилась плюшевая рыба. Зубастая, глазастая, с цветастой заплаткой прямо на носу. Это так задумано, или её просто заштопали?

Огляделся.

Тетради на столе разбросаны в беспорядке, планшет стоял на зарядке, ожидая, когда хозяйка вновь решится взяться всерьёз за учёбу.

Максим поймал меня за рукав у самого выхода, как будто караулил. Заглянул прямо в глаза, доверительно проговорил, что Оксана, может, талантливая и целеустремлённая девочка, но если не возьмётся за ум, отдаваясь во власть развлечениям юности, карьеры в «Майнд-тек» ей не видать, как своих ушей.

Как и диплома. Её вышвырнут, когда не сдаст первые проходные экзамены.

Знала ли она об этом разговоре? Как минимум догадывалась, что кто-то из моего начальства стучит на неё, ведь подобный разговор с Максимом состоялся ещё вчера.

Она ждала упрёков. Грязных, недобрых, справедливых впрочем-то слов. Что я её кормлю, пою, даю крышу над головой, а в ответ – чёрная неблагодарность. Позорит меня перед остальными.

Может, где-то в глубине души мне и хотелось излить скопившуюся злость в такой форме, но в дело вмешивалось воображение. Не жалея красок, рисовало меня в образе мегеры. Становилось смешно и глупо.

Безусловная любовь.

Дайте ей почувствовать, что она вам нужна несмотря на заслуги, ведь столкнувшись с трудностями, будучи душевно раненой она ищет в ближних защиты.

Просит её таким странным образом. В конце концов, несмотря на возраст в паспорте, она по-прежнему всего лишь ребёнок…

Ребёнок, ага. Как за бутылку хвататься, так это она первая, как с мальчиками целоваться в белье, так…

Стало стыдно за последние мысли. Как будто именно так, как получилось, она и планировала. Хотела же совершенно по-другому!

Сарказм выполз из своей норы, чтобы восторженно хмыкнуть: – Здесь, на диване, не один рёбенок.

Два.

Оба молчали, боясь начать разговор. В конце концов смелость победила в юности, и она открыла глаза.

Я боялся, что разговор сорвётся, попросту не случится. Она скажет холодное «привет», зевнёт и отправится прогонять сонливость прохладным душем и кофе.

Глянул на блистер таблеток обезболивающего, похмелье забирало ясность мыслей, гадя взамен головной болью. Три таблетки, это она за раз? Недолго так и печень посадить…

Она же поправила мятую причёску, с трудом разлепив глаза, посмотрела на меня. Всё ещё ждала ругани, словно не представляла себе эту ситуацию иной. Я чуял её горячее, почти лихорадочное дыхание на себе, а ещё витающую в воздухе нерешительность.

– Всё в порядке, пап.

– Это утверждение? Или вопрос?

Она поморщилась, кажется, таблетки ей не помогли. Оно и понятно, молодо-зелено, куда ей до наших упражнений с хмельным перед армией?

Я встал и подал ей руку, помогая подняться.

– Пойдём-ка на кухню, красавица.

Она побрела, словно на казнь. Глянуть на неё, так за кремовой дверью с непрозрачным стеклом её вместо кастрюль со сковородками ждали как минимум гильотина и петля.

Я усадил её на табурет, она сложила руки на столе и тут же утонула в них лицом. Заранее собралась тихо плакать?

Мне не нужны были слова. Поставил чайник, отсчитал до десяти. Ауру страха, исходящую от девчонки, можно было резать на куски. Да неужто я такой зверь в её глазах?! Не ожидал о себе такого мнения…

Растворил пакет антипохмелина в чашке горячей воды, сыпанул половину чайной ложки да размешал. Выудил из тайника початую бутыль коньяка. Из неё пахнуло клопами так, что почуяла даже Оксанка, но поднять на меня взгляд побоялась. Полрюмки ей хватит с лихвой.

– Вот, выпей. Полегчает.

Она подняла голову, а потом посмотрела на меня с недоумением. Я порушил всё, что она успела себе надумать. На чашку с оставленной в ней ложкой смотрела