Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

извиняюсь, детородного органа. Не вашего. И не краснейте так. И вообще, переведите аппарат на автоматический режим. Рано ему думать о сексе. Да и вам, Любочка, не рановато? Вы у нас – практикантка?

- Вот жулик. Сам выбрал помощниц из практикантов, чтобы ни один врач, участвующий в эксперименте, не претендовал на соавторство, а теперь спрашивает.

- Практикантка, - согласилась Любочка.

- И сколько вам годков?

- Двадцать.

- Ну… В принципе-то можно… Но надо уже сейчас выбирать себе перспективного партнёра, а не развлекаться…

-- Я не развлекаюсь, а вспомнила ваши слова про восстановление функций организма. А какой же мужской организм без, э-э-э, нормального функционирования этого органа. Вы, как мужчина, должны же его понять?

- Как мужчина – могу, - рассмеялся профессор. – Я и не против. Можете даже свои наблюдения вставить в курсовую работу. С указанием меня, как вашегоруководителя и со ссылками на мою работу. Так что – работайте. Наблюдайте и экспериментируйте.

- Вот молодец! Заставил девчонку сделать за себя кусок работы. И важный скажу тебе кусок. Многих заинтересует, как реабилитировать функции простаты и, собственно, эрекции. Ты как, не возбудился ещё?

- Пока нет, - вздохнул я.

- Ну, ничего-ничего. Похоже, что Любочка, - девушка целеустремлённая и в тебе заинтересованная. Она добьётся желаемого результата. И ты можешь ей помочь. Я тут подкину тебе неплохой видеоряд. Вот, смотри.

Перед «глазами» побежали эротические сцены.

- Да ты, смотрю, не брезговал, «Василич».

- Хе-хе… Молодость - она такая, - прохихикал «предок». – Молод ты, конечно, ещё. Хотя… Когда ещё это смотреть, как не в твоём возрасте. Позже на живых представителей сего племени будешь смотреть и не только. Ха-ха… А пока, хе-хе, только визуальный контакт и рекомендован.

Но, к моему и Любочкиному огорчению, манипуляции «кровати» и мои концентрации на детородном органе к желаемому для нас с Любочкой результату не привели. Хотя мне показалось, что внутри и внизу живота у меня потеплело. Кстати, я почувствовал, что и у Любочки потеплело тоже. Или мне показалось? Честно говоря, я на любочкином, э-э-э, лобке, концентрировался дольше и тщательнее, чем на своём. Она очень хорошо отражалась на одном из моих зеркал.

- Однако, я устал, словно пробежал марафон, - проговорил я

- И это понятно. Ты сам не замечаешь, а твоя энергия расходуется.

- Ты видишь?

- Ну, я-то в ней и нахожусь. Эта энергетическая оболочка является некой батарейкой. Без неё организм не работает. Это как аккумулятор в автомашине. В будущем станут выпускать такие автомашины с компьютером. Э-э-э… С процессором. С ним она будет ездить экономичнее, быстрее, умнее.

- Как это, умнее?

- Ну… Затормозит, когда водитель проспит, покажет дистанцию до опасного препятствия. Сам, в конце, концов, от везёт тебя, по заданному маршруту. Так работает и мозг живого существа, человека. Но без аккумулятора нет работы. Думаю, здесь и находится душа.

- Говорят, душа находится в сердце, а не в какой-то оболочке, - задумался я. – Как она может быть снаружи тела?

- Я не говорил, что она снаружи тела. Я сказал вокруг. Центр находится где-то в сердце, да. Но она, как та же космическая туманность. Всё в этом мире подобно. И малое, и большое, и великое.

- Хочу отдохнуть, - сказал я, утомившись слушать лекции «предка».

* * *

Наутро процедуры повторились, только не было отца. Зато пришла мама и долго плакала. Это так растревожило мои чувство, что я, сквозь рекой льющиеся из глаз слёзы, произнёс слово «мама». На это моё слово сильно отреагировали профессорские помощницы-практикантки, которые вызвали профессора, а он стал меня везде щупать и заглядывать в глаза и бить молотком и колоть иглой. Когда было больно, я говорил «ой», а когда сильно больно - «бл*ть». Это сильно веселило профессора и вгоняло в краску маму.

- Не мучьте его, профессор, - наконец попросила она. – Ему же больно.

- Больно, мамаша, это очень хорошо! Очень-очень хорошо! Я бы сказал – замечательно! Это значит, что ещё не всё потерянно. Совсем не всё.

Потом врач и помощницы оставили нас с мамой вдвоём и первое, что она сказала, это попросила:

- Мишута, скажи ещё раз «мама».

Я сказал:

- Мамуля.

Язык ещё повиновался плохо и звук «ль» получился не очень, но она снова расплакалась. А когда я сжал её пальцы своими, она упала на мою худую кисть и разрыдалась.

- Тихо! Тихо! – проговорил я вполне внятно, и снова сжал её пальцы. – Всё хорошо.

Звук «р» тоже не получился.

- Нормально, Миша! Прорвёмся! – восхитился «предок». – Двадцать секунд! Полёт нормальный!

- Какие двадцать секунд?! Какой полёт?! - не понял я.

- А! Не бери в голову!

Потом снова была профессорская лекция за «здравие», а за ней кровать-массажёр-экзоскелет. Потом были водные и санитарные процедуры, как я теперь понимал, ежедневные. Катетер из меня вынули ещё вчера перед процедурами на чудо-кровати. Потом были дневные питательные капельницы, сон, после сна снова экзоскелет, ужин из витаминных растворов. Сон.

Однако много спать «предок» мне не давал. Не смотря на то, что я активно работал мозгом во время всех манипуляций с моим телом, предок» заставлял меня пытаться заставить проснуться спящие в голове нейроны. А ведь их там были миллиарды и миллиарды! Он мне сам об этом сказал.

Я спорил с ним, убеждая, что не все они всегда работают. Так учёные доказали! Процентов тридцать… Вот и пусть себе спят… А предок убеждал меня, что не работают они потому, что человек лениться их загружать информацией, но они у обычного человека всё равно находятся в активном состоянии, а мои - пассивные.

- Да, как их активизировать-то? – возбудился сам я. – Я и так делаю, что могу.

- Надо медитировать с концентрацией на этих миллиардах. И не думай про каждую клетку в отдельности. Думай о мозге в целом.

Вот я лежал и думал, думал… Иногда проваливался в толи сон, то ли явь, но начинал «видеть» эти миллиарды-миллиарды-миллиарды кляксообразных соединяющихся друг с другом клеток. Во время таких «медитаций» «предок» меня не будил и мне удавалось отлично «выспаться». А потом мы снова и снова работали.

За несколько дней такой работы я научился концентрироваться на разных частях своего тела и у меня постепенно стало получаться включать нейроны, но они, заразы такие, отключались, как только моя концентрация спадала. Рука, например, шевелилась пока я на