Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест

- Семёныч ему на заводе точил, - вдруг вспомнил я и это не была память «предка». В его жизни Женька вообще утонул и никакой радиотехникой не занимался.

- Ну, у меня таких отчимов нет, - тяжело вздохнул Сергей. – А трудовик не хочет. Но я помогаю Политехническому институту. Как Женька, помнишь? Ну…

Громов смутился.

- Не так как он, конечно. Женька – голова! Не даром его в интернат забрали. Да мне хватает той техники, что у меня стоит. Тебе, кстати, не нужны? Может, пусть у тебя похранится? Там ведь и вертушка, и Нота с усилком и колонками. Ещё Жековские колонки. Самые первые. И они, как по мне, самые лучшие.

- Э-э-э, - подвис я. – Отказываться от такого глупо, тем более, что у меня «Иней».

Громов сразу скривился, как от зубной боли и с тоской посмотрел на мой Аккорд.

- Ну, да… И это не Пионер, и не Акай.

- Вот и бери. Тут Грек ко мне захаживать начал и торгует у меня эту технику. Задолбал уже. Не понимает, что я чужое не продаю. Вот и забери, чтобы он не приставал. Вы ведь с Джоном даже большие друзья были. Даже не понимаю, как он тебя без музыки оставил?

- Думаю, всему причиной мой отец. Он наверное Женьке и сказал, чтобы я сам себе спаял усилители. А Ноту купить не проблема.

- Не проблема, да. Только усилков в продаже нормальных нет. Все шумят, как рой пчёл. Замучался пацанам переделывать. Понакупают всякого говна, типа твоего «Аккорда» потом приходят. Вылечи… А как его вылечить, если у него даже мощность никакая. И транзисторы шумят и электролиты надо менять. Проще другие усилители внутрь вставить. Так конки – одно название. Тьфу!

Громов сделал вид, что сплюнул.

- Как ты умудрился-то головой в парту попасть?

- Да, летел, вроде спиной, а Мокина решила парту сдвинуть и сдвинула. Это мне Ирка сестрёнка рассказала. Я-то сам не видел. Вот я в угол виском и впиндюрился. Хотел посмотреть, куда лечу. Вот и посмотрел.

- Да-а-а... Не делай добра, не будет зла, - глубокомысленно произнёс Сергей. – Я тебе и плёнки Жековские отдам. У меня такие же. Зачем мне дубли? Там и его записи есть. Мы их, кстати, на вечерах играем. Я же вместо него в нашем ансамбле играю, помнишь?

- Не помню, Серёжа. Тут помню, тут не помню… Ромашка…

- А-а-а… Ну, да… Ромашка…

И он захихикал шутке.

- Спроси его про гитару, - напомнил мне «предок».

- Да, Серёжа, а гитары Женькиной не осталось, случайно?

- Не-е-е… Гитару он с собой забрал. Аппарат остался. Я его сейчас юзаю. Сам себе гитару сделал, по женькиной схеме. Ничего себе получилась. А ты играешь?

Сергей удивился.

- Да не-е-е… Так… Женька показывал аккорды. Мне для тренировки моторики…

- Ха! Для моторики я тебе дам свою первую. Она хоть и затёртая до дыр, но играет. И струны мягкие. У меня сейчас новая, концертная. С той уже на сцену стыдно, а играть нужно на одном инструменте. Забирай. Могу и подсказать, если хочешь. И кстати… Как у тебя с уроками? Запустил же… Как заканчивать класс будешь? Может помочь?

- Это было бы хорошо. Не хочу на второй год оставаться. За полугодие оценки выставили по имеющимся. У меня там их было до хрена и больше. Учителя, как знали, меня и по математике, и по… Да по всем предметам, короче, драли, как сидорову козу. А бы летом куда нацелился поступать? В Политех?

- А куда ещё? У нас других вузов то и нет нормальных.

- Кому что… В Москву езжай.

- Кому я там нужен. Мама говорит: «Где родился, там и пригодился».

- Правильно говорит. Отучись и возвращайся. Да не-е-е… Я море люблю.

- Будешь, хе-хе, рассчитывать ориентацию ракет в подводном пространстве?

- Хм. А ты откуда владеешь специфической терминологией? Ты, вроде далёк от этих тем. Тебя ничего кроме спорта и книжек и не интересовало.

- Там где-то и вычитал.

- А-а-а… Ладно. Я тогда в школе узнаю, что там и как? С классной вашей поговорю. Кто у вас? Рагиня? А ты хоть готов усваивать? И… Не вредно тебе?

- Наоборот. Мне нейроны тренировать надо.

- Вот же жизнь, млять! То тело тренировал, а теперь мозг… Худой ты, Мишка, писец! Худее меня…

- Ничего. Зато, ко мне такая студентка-практикантка ходит. Она меня в больнице «вела» и решила дальше меня наблюдать. Я у них своего рода феномен.

- Хе-хе… А не мудозвон? Ты не перепутал? – Сергей вспомнил известный нам обоим анекдот.

Я улыбнулся.

- И это тоже. Она как раз на этой области специализируется.

- Иди ты! И сколько ей? Ты говоришь, студентка-практикантка?

- Студентка-практикантка входила в класс не смело. Урок вела, краснея, как будто в первый раз, и почерком несмелым оценки выводила, ведь перед ней был первый ее десятый класс, - пропел я.

Громов поморщился.

- Так вот для чего тебе гитара? – ухмыльнулся он. – Только ты не пой пока. У тебя серьёзные проблемы… Э-э-э… Со связками... Их тренировать надо.

- Вот я и хочу. Под гитару будет удобнее.

- Согласен. Я тебе тогда и камертон подарю. А аппаратуру я сейчас перетащу.

- Не всё сразу, Серёжа. Там колонки неподъёмные были, помнится. Их можно и завтра.

- Хорошо. Тогда я только мафон приволоку, он тоже тяжёлый, зараза, и плёнки, их там дохренища.

- Лады!

Я был доволен неожиданно, как сыр лисице, свалившемуся магнитофону, да ещё и с усилителем и записями. А записи у Женьки были классные. Он через заведующую радиомагазина их писал прямо с дисков. Он в интернат уехал в семьдесят четвёртом, а записывал он самые свежие концерты. Были у него, конечно и «Битлы», и «Ролинги», и «Дип Пёпл», и «Лед Зеппилин».

Вспомнив, какая фонотека была у Джона, я сразу пожалел, что переложил транспортировку акустических колонок на завтра. Слушать музыку через мои Аккордовские колонки было можно, но «предок» категорически протестовал. А я относился к «проблеме» индифферентно. Не вырос, видимо, я ещё…

Однако мне и моему второму разуму повезло. Громов встретил, или зашёл к Витрюку с Тихоновым и они принесли всё, кроме «вертушки».