Былины Окоротья - Егор Андреев

– Хорошо, – наконец кивнула она. – Но прежде, Всеволод…

– Да?

– Вода довольно холодная. Не мог бы ты принести мою одежду? – Высунув руку из воды, Врасопряха указала на склонившуюся к пруду иву. – Она там, на ветке.

Всеволод подошел к дереву и действительно обнаружил на одном из кривых сучков черное платье волховуши. Там же нашлись: налобный шнурок Врасопряхи с чудною паутинкой, заключенной в латунное кольцо, узорный поясок с подвязанным кошелем, кожаные полусапожки и пара чистых подверток.

– Оставь все здесь, на камне, а сам отвернись, – приказала Врасопряха. Окольничий выполнил все беспрекословно.

Послышались всплеск воды, торопливые шаги и шорох платья.

– Можешь повернуться, – спустя несколько минут сказала ворожея.

Всеволод так и сделал. Волшебница, наклонившись, отжимала свои иссиня-черные кудри и выжидающе смотрела на него глазами, наполненными странным свечением цвета аконита. Всеволод досель еще ни разу не видел у ее чудных глаз такого оттенка и оттого не мог понять, гневается ли она или просто раздражена его непрошеным визитом.

– Ну и что же ты такого хотел сказать мне, воевода, столь важного, что оно не могло подождать наступления утра?

Всеволод неловко кашлянул в кулак, расправил ладонью рубаху на груди. Не зная, как начать разговор, он боялся показаться дерзким хамом. Хотя после того, что случилось, Врасопряха наверняка таковым его и считает. А посему чего уж там… Двум смертям не бывать!

– Я был неправ там, у Явнутовой промыти. Обидел тебя понапрасну. Знаю, Хоровод волхвов от зла нас бережет. Всех людей… да и нелюдей тоже. Конерожденных, волотов [38], псоглавцев… Всех. И ежели бы не вы, не ваши чары, то нечисть темная снова по земле свободно ходить станет, аки по дому своему. Посему выходит, слова мои несправедливы были. Особливо к тебе. По первому зову Ярополка ты пришла, не сомневаясь, не колеблясь ни секунды, готовая помочь. А я отнесся непотребно, с недоверием. Оттого я, Всеволод Никитич, здесь и сейчас прошу прощения у тебя, государыня веда. За недостойные мысли и необдуманные, скорые слова. За непонимание. Прости.

Закончив, Всеволод поклонился ворожее так низко, как сумел. Кудесница изумленно покачала головой.

– Ну надо же. Не ожидала. Не думала, что среди мужчин еще остались те, кто способен меня удивить. Сегодня, воевода, тебе это удалось. Понимаю, чего стоило прийти сюда и произнести эту речь. И я, Врасопряха с Лысого холма, принимаю твои извинения, Всеволод Никитич, с радостью.

Всеволод выпрямился, чувствуя, как упал с сердца тяжкий груз, как сразу стало легче на душе. Развернувшись, он собрался было уходить, но Врасопряха не позволила ему. Ухватив окольничего за рукав, морокунья тихо попросила:

– Подожди. Останься ненадолго. Ты сам говорил, места здесь безлюдные, а впереди вся ночь, и мне немного… одиноко. Поговори со мной.

– А где же Ксыр?

Кудесница неопределенно повела плечами.

– Не знаю. Где-то здесь, держится поблизости. Собираясь искупаться, я отослала его, чтобы не беспокоил. Я ведь и подумать не могла, что подле моего шатра не он один крутиться станет.

Всеволод снова почувствовал, как краска заливает щеки.

Озорно глянув на него, Врасопряха звонко рассмеялась.

– Как легко, оказывается, тебя смутить.

– А тебе, я вижу, по нраву это делать, – проворчал воевода.

– Безумно. К тому же ты это заслужил, хотя я подобному проступку в какой-то мере даже рада.

– Любопытно бы узнать почему.

– Да потому что ты оказался обычным человеком, способным на ошибки, а не тем непогрешимым витязем, о котором люди складывают былины на улицах Марь-города.

– И что ж такого обо мне гуторят?

– Многое. С чего б начать… – Волшебница снова улыбнулась одной из своих лукавых улыбок. – Может быть, с того, как, будучи десятником в дружине Андрогаста, ты самолично, в одиночку змей-горына под Голым-горою зарубил. Или о том, как на Ключ-Камышенском холме сумел договориться с вождями номадемьяр, чтобы совместно дать отпор ордынцам. Или вот моя самая любимая история, как Всеволод Никитич, прославленный Степной Волк, скрал молодку из гарема самого Батри-Бея. Прямо из становища Орды. Интересно, что из всего этого вымысел?

– Почти все, – пожал плечами Всеволод. – Язык – он ведь без костей, оттого и чешут горожане им не умолкая. Не стоит всему верить.

– Ну, кое во что я все-таки поверила. В то, о чем народ не говорит, поскольку это и так видно.

– И во что же?

– В то, что ты добр к людям и животным. Справедлив. Порой отчаянно смел и честен. Иногда даже невзирая на грозящие тебе при этом неприятности.

– Быть честным ведь не преступление.

– Нет. Скорее, редкий дар. Особенно в наши дни, когда обыденностью стал разгул обмана и корысти. Куда ни бросишь взор, кругом лишь разлад, алчность и небрежение к слабым. Князья грызутся меж собою, словно бешеные псы. Они словно позабыли, к чему совсем недавно привели их распри. Забыли, как Орда застила кровью и железом земли Гальдрики от Велесовых гор до Коломенских степей. Жрецы новоявленных богов дурачат паству лживыми чудесами и обещаниями вечной жизни. Бывшие герои пополняют ряды лихой вольницы, разбойничающей по трактам и лесам, а простые крепачи воруют друг у друга кур. К тому ж, чего греха таить, и среди волхвов в последнее время не все гладко…

– Но ведь не все люди такие. Есть и другие, вполне достойные, живущие заветами богов.

– Есть. – Врасопряха пристально посмотрела на Всеволода из-под опущенных ресниц. – Но они скорее исключение, исчезающая редкость. И оттого большая удача встретить подобного человека на своем пути. Однако полно о плохом, пойдем, присядем у шатра. Там все еще тепло, а мне нужно просушить волосы до сна.

Пройдя по песчаному берегу, залитому лунным светом, Врасопряха и Всеволод вышли к палатке волховуши. Ночной воздух наполнялся сладким запахом цветущего пшата. Тлеющие угли почти угасшего костра алеющими трещинами рассыпались по кострищу. Прихватив пару веток из запаса, сделанного Ксыром, Всеволод сломал их о колено и подбросил в костер. Несколько раз дунул, дожидаясь, пока займется пламя. Врасопряха все это время сидела на поваленном обомшелом стволе ясеня, лежащем возле нехитрого очага, и неотрывно следила за ним горящими синими очами. Убедившись, что костер больше не погаснет, Всеволод сел подле нее. Смахнул со штанин мелкие щепки и древесную кору. Кудесница, перекинув через плечо водопад черных локонов, придвинулась к огню… к нему поближе. Достав из кошеля гребень, Врасопряха принялась мерно расчесывать вороньи кудри.

– Как ни больно это признавать, но не так уж ты был и неправ, когда сказал, что Хоровод давно