Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

— Выпусти меня! — прогремел его голос, словно удар молота. — Немедленно!

Я сделал шаг внутрь, чувствуя, как стены давят на меня, лишая привычной свободы. Мана бегущая по энергетическим каналам взбесилась доставляя неприятные ощущения по всему телу в виде покалываний.

— Надеюсь ты успокоился. — Произнёс я остановившись в метре от отца.

— Успокоился мать твою? Ха-ха! Да. Успокоился чёрт тебя дери. — Расхохотался Архаров, но смех его звучал зло и обиженно. — В этой треклятой клетке любой успокоится. И вообще, зачем меня потребовалось запирать тут на неделю?

— Неделю? — Усмехнулся я. — Даже суток не прошло с момента твоего заточения. Но это не важно. Я хочу быть уверен что ты не натворишь глупостей.

— Каких ещё глупостей? Я в полном порядке, просто ненавижу имперцев, вот слегка и взбесился.

— Слегка значит? — Хмыкнул я и протянул руку отцу. — Хорошо, ты свободен. — сказал я тихо и рывком поставил отца на ноги. — Идём.

Я развернулся и вышел в коридор. Отец пошёл за мной, глухо ворча. Я чувствовал как он сверлит меня взглядом. Чувствовал ярость бурлящую в его гордой душе. Как только мы вышли в коридор, я обернулся и со всей силы врезал кулаком Архарову под дых.

Отец захрипел согнувшись в три погибели, и зарычал словно раненный зверь. Архаров поднял на меня глаза, полные звериной ярости.

— Щенок! — заревел он, и его тело начало изменяться.

Кожа покрылась грубой шерстью, пальцы вытянулись превращаясь в когти, кости хрустнули, перестраиваясь. Через мгновение передо мной уже был не отец, а чудовище. Медведеподобный оборотень, из пасти которого сочилось гнилостное дыхание, а ярость и жажда крови рвались наружу.

— Вижу, контролировать себя ты так и не научился, — вздохнул я, а после вложив в удар всю силу и пнул отца в живот.

Словно пушечное ядро он влетел в камеру и впечатался в стену. Оскалив зубы он сполз по стене и рухнул на четвереньки. Шерсть стала слетать с его плеч клочьями, фигура отца уменьшилась в размерах, а он стал шумно дышать пытаясь подняться на ноги. Я взялся за дверную ручку и с грохотом закрыл створку.

Архаров спотыкаясь бросился к двери. Его кулаки грохотали по металлу, а в голосе сквозила злость и отчаяние.

— Михаил! Выпусти! Слышишь⁈ Выпусти меня!

Я стоял по другую сторону двери, чувствуя, как в висках начинает пульсировать боль. Запах камеры, этот липкий дух зверя и железа, теперь впитались в мою кожу. И что делать? Забрать у отца доминанту? Тогда он снова станет обычным магом не выделяющимся из общей толпы. Сейчас же он зверь, яростны и смертоносный. Зверь способный противостоять любому абсолюту.

Жаль только что Архаров всё ещё пленник. Не пленник сидящий в камере, а пленник собственного разума отбирающего контроль, заставляющего рвать в клочья всех подряд. Подумав немного я вернулся к камере отца и открыл дверь. Опешив он уставился на меня.

— Решил отпустить меня? — Ухмыльнулся Архаров.

— Скорее решил научить тебя справляться с яростью. Но это будет больно.

— Ха-ха-ха! Больно? Да что ты знаешь о бо-о-о!!! — Завыл отец, когда я призвал катар и одним движением отсёк ему обе ноги по колено.

Архаров рухнул лицом на бетонный пол, а я схватил его за волосы и потащил прочь от антимагической камеры. Кровавые разводы оставались позади нас, а отец орал не своим голосом. Он обещал перегрызть мне глотку, сожрать мои потроха, вырвать руки. Да много чего обещал. Но кто ж его слушает?

Я оттащил отца от камеры на добрых тридцать метров, как раз к моменту когда он трансформировался в обезумевшее чудовище. Его ноги стали довольно быстро отрастать. А острые когтистые передние лапы начали вспарывать воздух стараясь дотянуться до меня.

Не говоря ни слова я отсёк ему правую лапу по самое плечо. Взвыв от жуткой боли он вогнал когти левой лапы в бетон и подтянул себя с такой силой, что его искалеченное тело пролетело пару метров, а зубы клацнули в сантиметре от моего лица. Пока Архаров учился летать, я нанёс ещё один удар срубив и левую лапу.

— Аргха-а-а!!! — Завопил он разбрасывая слюни во все стороны.

Мохнатый обрубок плоти забился в конвульсиях пытаясь дотянуться до своего обидчика. Со стороны могло показаться что я спятивший садист, однако это было совсем не так. В природе оборотней заложен механизм служения сильному. Сильнейшая особь становится вожаком стаи, а после наводит ужас на округу убивая всё что можно сожрать.

Однако помимо этого механизма есть и ещё один. инстинкт самосохранения заставляющий оборотней впадать в ярость защищая собственную жизнь. Так уж вышло что доминанта анимагии шикарно легла на веру моего отца в право сильного, из-за чего его разум утонул в ярости заложенной в образе оборотня.

Вы спросите, а почему же тогда Малышев не спятил точно так же как Архаров? Всё просто. Дело в том что у Малышева была доминанта третьего ранга, а отцу я передал доминанту шестого ранга. А это значит что физическая мощь, регенерация, яросто, всё на несколько порядков выше чем у Малышева. Подобной силой не просто овладеть. Ну ничего, отец справится, я в него верю.

— Папа, я понимаю. Это больно, унизительно. Но ты должен подчинить зверя сидящего внутри. Иначе ты уничтожишь своими же руками всё что так долго строил.

— Я вырву тебе глаза!!! — Раскатисто взвыл Архаров силясь подняться на ноги которые практически восстановились.

Подняться не имея рук было весьма проблематично, тем более что ступни ещё не формировались. Он практически встал, но я снова нанёс удар срубив ноги по колени. Отец рухнул в лужу крови, шерсть слиплась, пасть окрасилась алым. Изо рта хлынула белёсая пена с примесью кровавых вкраплений. Он выл, клацал зубами, но дотянуться до меня не мог.

Истязая тело Архарова, я заставлял зверя сидящего внутри дать слабину. Дать возможность отцу перехватить контроль. Понять как им управлять. Да это сложно, да это больно. Но другого выхода нет. Хотя я лукавлю, можно просто забрать доминанту анимагии у отца, но тогда он снова станет беспомощной жертвой в руках императора. Он не сможет дать отпор если за нашими жизнями придут абсолюты.

— Вспомни ради чего ты боролся все эти годы. — Сказал я склонившись над телом отца.

Его зубы клацнули и на удивление сумели ухватить меня за предплечье. Кости хрустнули, оно