Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

— Да я и не сказал, что это плохо. Просто государыня, и держательница музеев…

— Дмитровский кремль тоже принадлежит нам… шей государыне, — подала голос Маша. — Туда тоже туристов пускают. И в Коломне. Коломенский кремль красивый! И большой. А вот в других местах где как. В Казани кремль отторгнут и передан в ведение воеводства, как исторический музей, без права держать в нём оружие и оружных людей. И в Смоленске. И ещё много где так, только я всё на память не скажу.

— О как! — лихо. А что, у феодализма есть не только минусы, но и плюсы тоже. Ибо память Альтер-эго говорила, что в Твери в его мире кремля нет. Просто нет — не сохранился. А жаль. А в Коломне от него остался кусок стены в то ли два, то ли три пролёта, и несколько отдельных башен в запущенном состоянии. Альтер-эго, похоже, был там, бродил по Коломне, изучал, так как в голове, когда думал об этом, появлялись красивые визуальные образы. Например, ряженый стрелец в как бы пыточной, устроенной в подвале одной из башен. Рассказывает про виднеющуюся у него за плечом дыбу, как кого вешали и спрашивали, и где сидел писец, а где дознаватель. И что толк был не хуже, чем от орудий пыток инквизиции, несмотря на кажущуюся простоту устройства. А ещё там, в Коломне, одна из башен называется «Маринкина» — по преданию в ней сидела Марина Мнишек. Персона крайне интересная, авантюристка-оторва, не боящаяся ставить жизнь «на красное», которая в этой истории потерялась в складках времени, так и не став русской царицей, то есть не смогла проявить свои качества. Надо бы поискать в летописях и хрониках, что с нею стало у нас — наверняка осталась в Польше, а там, скорее всего и, замуж за кого-то своего выдали, не за Гришку самозванца. За кого, интересно?

Нижегородский кремль впечатлил. Меньше нашего, конечно, но не намного. Башен всего (как потом выяснилось) тринадцать против наших двадцати, периметр не три с чем-то а два с чем-то, но стильный, ухоженный. Отреставрированный. И на него, и с него вид замечательный.

— Экскурсии! Экскурсии! Персональная экскурсия, не дорого!.. — встретила нас толпа из сразу четырёх экскурсоводов — мы ещё до места не дошли. Прямо в арке главной воротной башни входасо стороны города. У всех — лицензия, бейдж с оной на шее, чтобы туристы понимали, это не подставные, свои. Частники, сдавшие экзамен и имеющие право работать гидом (я представлял музейную кухню, у нас тоже гиды есть, просто задница с режимом и пропусками). Кадровые работники такими наглыми не будут, но по логике частники должны быть более… Контактными и коммуникабельными, чем штатные экскурсоводы? На себя ведь работают, а не на зарплату.

— … Если господа желают сэкономить — пожалуйста, через кассу, — указывала внутрь двора самая наглая из них, рыженькая девчушка лет двадцати пяти. — Там по билетам, экскурсия формируется раз в полчаса-час, но меньше, чем двадцать человек не водят. Точно хотите стоять в толпе и пытаться расслышать, что будет говорить экскурсовод? Или я могу персонально всё рассказать, и на вопросы ответить? Да и на часы посмотрите — поздно, а будет ли ещё сегодня экскурсионная группа?

Уговорила, чертяка… Хотя мы и ломались только для вида, по привычке.

И хоть время было действительно уже позднее, туда-сюда и стемнело, но с другой стороны мы с рыженькой успели и по свету походить, посмотреть все эти церкви и старинные здания внутри (там много всего, просто я не запомнил где что), и ночной город со стены увидеть. Стрелка Волги и Оки в ночных огнях — красиво!

— Жаль, тут боевые галереи закрыты, — произнёс я и ткнул в крышу, которой накрыты все стены этой твердыни, но думая о своём. — У нас, вот, открыты. Ощущения простора создают.

— Зато у нас можно ходить и смотреть в дождь. — Рыженькая не стала уточнять, откуда мы, где это ' у нас'. — И в снег. Ветер, правда, продувает, зимой тут не комфортно, но открытую галерею он ещё сильнее продувать будет. Зато у нас точно вниз никто не свалится!

— А были попытки? — усмехнулась Маша.

— Так люди всякие ходят. Бывает, и выпившие. Деньги платят — не выгонишь, приходится смотреть в оба глаза, чтоб не учудили.

«Так и у нас не свалится, — подумалось мне. — Не тот контингент по стенам ходит, чтобы со стен падать».

— Саш, всё будет хорошо, — дотронулась до моей руки Маша. — Мы это сделаем. Поможем ей. Успокойся, пожалуйста, не рви себе душу. Я ж вижу, ты смотришь, слушаешь, а сам далеко. Лучше девочку послушай — она интересно говорит. Я б сюда ещё раз приехала.

— Маш… Я стараюсь… — выдавил я и…

После этих её слов будто накрыло — я больше не пытался маскироваться, что с ними. И всё, что рассказывала гид о восемнадцатом и девятнадцатом веках в истории города и кремля, пропустил. Бывает так, что слышишь слова, и даже отдельные предложения, но смысла не ловишь, ибо мысленно не здесь.

Почему оно так? Это ж дети! Цветы жизни, и я сейчас без иронии и сарказма. И у неё своя дочка есть, сама мать. И у всех других, кто так делает, тоже дети. Медсестра, вон, оказалась строгой, но «своей» — реально переживала за девчонку. А ЭТИ? И не надо рубаху рвать, дескать, в мире Альтер-эго лучше: ни хрена не лучше! Но буду справедлив, и не хуже. И там и там люди одинаковые мрази и подонки, как и там и там есть среди них те, кому хочется поставить памятник. Просто тут феодализм и одни заморочки, там — другие; там больше лжи и лицемерия, здесь просто нет необходимости лицемерить, и обидное прямо в лицо говорят, не стесняясь.

— Маш, понимаешь, она — частность, — признался я, когда мы после экскурсии рыженькой уже спускались во двор крепости. Темно, но электрические фонари по всей территории делали этот процесс безопасным — не крепость, прям, а конфетка! — Единичный случай на общем фоне. Я могу утопить её в дерьме — это с нашей властью легко; мама не будет против, если мы вдвоём попросим её наказать стерву. Но проблема не в ней, а в системе. Сколько таких «глебовых», и кроме нашей ни одна не накажется, и никто ничего не поймёт. А если выходить против всех… Ты же читала роман «Дон Кихот»?

— Мигель Сервантес де Сааведра? — Глупый вопрос. Эта книжица