Колыбельная для маленьких солдат - Ина Голдин

Джей-Би только моргал на нее большими голубыми глазами.

Видя замешательство Джона, она посоветовала:

– Так позвоните маме и спросите.

– Нет у нас мамы. – Джон положил руку мальчику на плечо.

– Ох, простите, ради бога…

Женщина была, наверное, в том же возрасте, в каком была бы сейчас Мира. Джон ей улыбнулся, как улыбался когда-то продавщицам в дорогой галерее, которые слетались посмотреть на принца. Удивительно, но это до сих пор работало. Женщина помогла им выбрать еще два свитера и нижнее белье, за что Джон ей был благодарен – самому в лотке с детскими трусами рыться было неловко.

Ребенок с тревогой обозревал содержимое тележки.

– Так много всего.

Много? Джон вспомнил свой бесконечный гардероб во дворце. Достаточно утром подумать о том, что желаешь надеть, – и оно появляется, как по взмаху волшебной палочки. А малец… Да уж, толку ему от королевской крови…

Джон снова выдавил улыбку:

– Ты ведь не можешь бегать по лагерю без штанов и ронять мой престиж.

* * *

После магазина они отправились в сам город, на рынок. Ради рынка Джон сюда и приехал.

Ребенка он высадил у ворот.

– Мне надо кое с кем поговорить. А ты пока погуляй. Вот. – Джон сунул ему пять лейфов. – Купи себе что-нибудь. Мороженого. – Он попытался вспомнить, что в детстве выпрашивал у отца в те редкие дни, когда его брали погулять в город. – Или… сахарной ваты. Только не уходи отсюда. Я тебя найду.

– Есть, – сказал мальчишка и пропал среди торговых рядов.

Джон пошел к главному павильону, где пахло рыбой, мясом и кровью. Тут стоял холод, фартуки мясников были заляпаны багровым, развешанные на прилавках клейкие ленты почернели от налипших мух. Мяса было, однако, не так много – в сравнении с рыбой и всяческими дарами моря, многие из которых и съедобными не выглядели. Джон спросил цену на говядину у торговки и присвистнул. Может, он и был когда-то принцем, но теперь свежее мясо сможет получить, только если приведет сюда автоматчиков.

Джон продвигался внутрь павильона, пока не остановился у прилавка, где на вертеле в заляпанном стеклянном шкафу жарилась курица, а под ней скворчала в масле картошка. Он попросил у хозяина порцию и, взяв картонную тарелку, устроился у стойки.

– Давно вас тут не видно, – заметил хозяин, ставя рядом банку горчицы.

– Я был занят.

– О семье желаете справиться? – Хозяин вытер руки и оперся о прилавок рядом.

– Да вот хотел узнать: отец обо мне не спрашивал?

– У вашего батюшки сейчас много дел, ему не до вас.

Он был грузный и загорелый, в своем грязноватом фартуке неотличимый от остальных выдубленных солнцем обитателей рынка. Отчасти это была его работа: становиться неотличимым. До войны капитан Битон работал под прикрытием в Хефасе; от него поступали все более и более тревожные новости с той стороны границы. Капитан вернулся из миссии примерно в то же время, когда Джона перевели в столицу. Он и сообщил о расстреле Элая. Наверное, потому Гидеон и велел задержать капитана – а может, Битон просто оказался слишком честен для королевской разведки. Джон тогда предупредил Битона и сумел оттянуть его арест – не слишком умело, в лоб пользуясь статусом принца, – так что тот успел уйти.

Пожалуй, это было единственное стоящее дело, которое Джон провернул в столице.

Неизвестно, остался ли Битон благодарен, но полученные от него сведения всегда оказывались верными. Джон подозревал, что бывший капитан докладывает о нем в Кетер, но пока их не пришли брать – пусть себе докладывает.

Никто из его отряда о Битоне не знал. Ни советник, ни даже верные лейтенанты. Потому и приходилось удирать в город одному.

– Чем же так занят мой отец? – спросил Джон, невольно выставив вперед подбородок.

– Проблемы на Присоединенных территориях. Пока – только забастовки и демонстрации, но кто его знает…

Территории, как следовало из их названия, отец присоединил последними, и их периодически потряхивало. К этому в Гибее уже привыкли. Но сейчас Джон спрашивал себя: уж не крестный ли спонсирует эти забастовки и демонстрации? Но это дела отцовские. Ему бы о своей земле позаботиться.

– Впрочем, ваш батюшка куда больше занят строительством храма в столице. Так сильно он, пожалуй, ничем не интересуется.

Джон прикусил губу, потом нарочито ровно спросил:

– Какие еще новости в городе?

– А какие тут новости?

Вокруг сновали покупатели, не обращая на них внимания. Стойкий гул голосов обволакивал их, защищая от чужих ушей.

– Я хочу знать, что происходит в Лидии. На бывшем авиазаводе. И кто отремонтировал железную дорогу.

Хозяин не удивился. Вылил в стакан оставшееся пиво.

– О заводе пока ничего не слышал. От него и не осталось почти ничего. Что не увезли и не сожгли, то растащили.

– А дорога? – нетерпеливо спросил Джон.

– А с дорогой получается странно. Ремонтники никому особо глаза не мозолили, всем казалось, что так и надо. Пока хоть кто-то что-то сообразил, их уже след простыл. Но название фирмы люди заметили – на вагончиках. Вроде бы частный подрядчик, по поручению из столицы.

– Какой подрядчик?

– «Новый порядок». Я проверил в интернете: у них была своя страница, с адресами, телефонами, заказчиками. А представитель их здесь, в Салхе, как можете догадаться…

– Фирма Иессея, – закончил Джон. – Отлично.

– А потом страничка исчезла. Без следа, и в архиве не найдешь. Поезда по дороге почти не ходят.

– А сколько уже прошло?

– Люди заметили по меньшей мере три или четыре состава.

Три или четыре. И все – в сторону Лидии.

Битон не утешил:

– Я говорю о тех, что слышал. Возможно, их было больше.

О нападении на поезд хозяин ничего не сказал. Или Иессей действительно хорошо замел следы, или – что вероятнее – Битон не счел нужным рассказывать Джону то, что тот и так знал.

– Я догадываюсь, о чем вы думаете. Но если бы появилась новая дурь или, не дай бог, оружие, оно бы первым делом оказалось на рынке. И я бы об этом слышал. А пока – ничего. Единственное – ходят слухи, что кое-кто из здешних нашел себе работу в Лидии. Но не факт, что на заводе.

Джон молча доел курицу, нетерпеливо терзая ее пластиковой вилкой.

– Сэр, – уже другим тоном сказал Битон, – будьте сейчас осторожнее. Тут в отделении, кажется, грядут перемены.

– Что, – Джон зло улыбнулся, – кто-то насквозь проворовался, так что даже здесь стало заметно?

– Кто его знает. Но эти господа перестали загорать и зашевелились. Так что лучше вам