Галя, у нас семидесятые! - Анна Наумова

уже сироты, или ухаживают за родителями-стариками. Чего нос повесил? Живой, здоровый, работа хорошая, раз по ресторанам ходишь, квартира вон в каком доме! Да многие мечтают о таком! У тебя еще лет тридцать впереди есть, а может, и того больше! Проживи их достойно! Значит, Лиду точно не видел?

— Нет, — покачал головой бывший ловелас. — Я ее с того вечера и не видел. Она со мной порвала. А Джон вообще со мной почему-то здороваться перестал. Я его на улице однажды встретил, а он мне руки не подал, и мимо прошел, сделал вид, что меня не знает.

«И поделом», — мстительно подумала я. Конечно, я рассказала тогда Ване о разговоре, подслушанном в кинотеатре. Тогда позади меня сидел не кто иной, как Ленька-Лео со своим приятелем, которые вовсю обсуждали план предстоящего соблазнения моей подруги. Хорошо еще, что Ваня с приятелями ему морду не набили.

— Ты вот что… — сказал вдруг Леонид, беря счет у официанта, — нет-нет, я заплачу, убери деньги. Мужик я или нет, в конце концов? Ты, Даша, к хиппи наведайся. Готов поспорить, что Андрей этот, Лидин муж, тебе хорошую зацепку дал. Странно одеваются, говорят не по-нашему. Ну кто, как не они? Я тут еще осенью одного парнишку видел, с ленточками в волосах, рваных джинсах и босиком. Вроде из их компании. Они, хиппи, — ребята с прибабахом, конечно, но безобидные. Как и мы в юности…

— К хиппи? — изумленно переспросила я, поражаясь, как мне самой раньше в голову не пришла эта идея.

— Ну да, — кивнул старый знакомый, расплачиваясь и вставая. — Стиляги давно уже повыродились. У меня хранятся где-то в шкафу пиджак да пара ботинок, просто как воспоминание о юности. А в моде теперь — совершенно другое.

Глава 13

— Не знаю я, Дарья Ивановна, где он. Шлындрается, наверное, где-нибудь со своими дружками, на гитаре бренчит, да песни орет. Съехал уж пару недель как, — резкими, рублеными фразами ответили мне в телефонную трубку. Я разговаривала с мамой своего бывшего ученика, Сережи Лютикова.

— Почему? — машинально спросила я.

— Отчим его в парикмахерскую отправил, — пояснила трубка. — А он, увалень, наотрез идти отказался. Плести что-то начал про то, что короткая стрижка идет вразрез с его понятиями об индивидуальности. Надо ему, видите ли, чтобы ветер в волосах гулял, он так себя хорошо чувствует. А я уж замучалась его волосню из слива в ванной убирать. Ну он паспорт взял, дверью хлопнул и ушел.

— А адрес не подскажете? Ну где Сережа квартиру снял, — изо всех сил стараясь сохранять вежливость, попросила я. «Увалень» был одним из самых безобидных эпитетов, которыми любящая Сережина мама награждала своего сыночка.

— Не знаю, — ответила дама на том конце провода. — Съехал — и скатертью дорога! Ежели увидите его, Дарья Ивановна, передайте, чтобы не появлялся, я эту морду длинноволосую видеть больше не могу. Извините, некогда мне разговаривать, белье кипятить поставила, не могу оставить без присмотра, — и она, видимо, со всей дури шмякнула трубку на рычаг.

Попрощаться я не успела, но, в общем-то, не особо пожалела об этом. Общение с родительницей моего бывшего подопечного Сережки не доставляло никакой радости. Жаль только, что с Сережкой связь потеряна. Пока из всех моих знакомых он был единственным, кто принадлежал к уже начавшему набирать популярность в СССР молодежному движению хиппи, заявившему о себе на исходе хрущевской «оттепели» — в конце шестидесятых.

О недавней встреча с давним знакомым я не жалела, несмотря на то, что о Лиде я толком ничего не узнала. Но справедливости ради стоит сказать, что бывший Лидин ухажер — потертый ловелас Лео-Леонид, который к сорока годам вроде бы успел что-то осознать пожалеть о некоторых своих поступках, дал мне, в общем-то, хорошую зацепку: скорее всего, говоря о страно одетых молодых людях, Лидин муж Андрей имел в виду хиппи. Попытка не пытка: наведаюсь к Сережке, попрошу его поспрашивать «своих» — вдруг и выйдет чего. Может, кто-то что-то видел, может, кто что слышал об исчезнувшей в никуда некогда первой красавице завода? Вдруг Лида, которой опостылела тусклая и беспросветная жизнь, захотела ярких эмоций?

Но где мне теперь искать своего бывшего школьника? Опоздала я малость. Не выдержав придирок и гнетущей обстановки в отчем доме, молодой неформал принял наконец единственно верное решение — бросить все и уехать. Надеюсь, не в Питер, как это модно стало делать в последнее время. В таком случае найти мне его будет практически нереально. С питерскими (точнее — ленинградскими пока еще) хиппи я и вовсе не знакома.

Но даже если предположить, что Сережка, взяв паспорт и хлопнув дверью, просто снял комнатку или угол где-то в Москве, то как я его найду? По Москве ходят сотни странно одетых молодых людей, внешний вид и поведение которых никак не вяжутся в массовом сознании с образом строителя коммунизма. Этакие безыдейные, апатичные, одним словом — бездельники, что с них взять…

Близился Новый Год и, соответственно, конец второй четверти, а посему я просто физически не могла выделить достаточно времени на поиск подруги. Вставала я рано, возвращалась из школы домой поздно — то диктанты, то сочинения, то проверочные работы, то подготовка к урокам, то проверка «домашек»… Нет, о своем главном деле я не забывала — обзвонила всех бывших учеников и спросила невзначай, не знают ли они, где сейчас Сережка. Но никто ничего не знал. Кое-то из ребят вспомнил его старый домашний номер, но толку-то? По этому адресу Сережка-хиппи уже не живет.

Я решила пойти в лоб и просто спрашивала у длинноволосых парней на улице, которые хотя бы отдаленно напоминали мне хиппи, не знают ли они, кто такой Сережа Лютиков. Однако и это не принесло никаких результатов. То один, то другой отрицательно качали головой. Мало ли в Москве Сергеев-хиппи? Может быть, Сережка и вовсе известен в этой в среде неформалов под другим именем или вовсе пока еще не известен? У них есть, конечно, свои лидеры, но где ему быть лидером в свои двадцать с небольшим?

Да и вычислить хиппи среди обычных людей стало непросто: ударили жуткие холода, под минус тридцать, и, естественно, уже никто не ходил по городу без шапки, в джинсах и вьетнамках. Наверное, только самые идейные, вроде Кирилла, о котором мне как-то рассказывал Сережка.

*