Галя, у нас семидесятые! - Анна Наумова

— Нет, Дашенька Ивановна, я так больше не могу, — застонала Катерина Михайловна. — Мозги уже плавятся. Когда же это все закончится? Пропади они пропадом, эти учебные планы. А на днях еще в РОНО вызывали…

В тот день мы с приятельницей остались в учительской после работы — поболтать о том о сем и попить чайку. Усердная и старательная подруга, заваленная по самые уши «бумажной» работой, решила наконец выделить себе часок на отдых.

— Совсем тяжко? — полюбопытствовала я.

— Совсем, — чистосердечно призналась Катерина Михайловна, с ненавистью бросая на стол кипу бумаг. — Не могу, не мое это. Вот детишек учить — мое. А эта бумажная волокита мне уже поперек горла стоит. Вот сюда бы соседа моего, профессора Ореста Дмитриевича, который из архивов своих не вылезает, направить — такая жизнь точно для него. Да и Клим недоволен вечно — ему женского внимания хочется, а я ему все про работу талдычу. Он ругается, а я и не обижаюсь — какому мужчине понравится, когда жена из-за работы света белого не видит. В будни я тут пропадаю, а в выходные гора домашних дел накапливается… Того и гляди, опять поругаемся, придется в очередной раз Софью Исааковну просить нас мирить… Будто у нее без нас проблем мало!

— Вы бы, Катерина Михайловна, при муже не проговорились про этого дамского угодника, Ореста Дмитриевича, — со смехом сказала я, моя чашки в раковине. За окном уже была непроглядная темень, часы показывали половину восьмого вечера, и мы решили, что пора собираться домой. — Он и так зубами скрежещет, когда его видит.

— И то дело, — согласилась подруга. — Психодром какой-то. Ладно, Дарья Ивановна, пойдемте по домам.

По дороге в метро от нечего делать я разглядывала людей в вагоне. Ни одного хотя бы отдаленно напоминающего хиппи! Усталые люди, возвращающиеся домой с работы. Рядом со мной сидела девушка в теплой шапке и пальто с меховым воротником. В руках ее был потрепанный учебник по сопромату, в который она уткнулась. Губы ее беззвучно шевелились — видимо, усердно пыталась разобрать и запомнить материал. Наверное, студентка, готовится к экзамену. Сейчас самый разгар сессии.

Вообще почти у каждого пассажира в руках была либо книга, либо газета. Девочка с косичками лет двенадцати в смешной шапке читала книгу «Оруженосец Кашка» моего любимого детского писателя Владислава Крапивина, парень постарше был погружен в чтение «Сына полка». А милейшая бабулечка, нацепив на нос очки, наслаждалась новым выпуском журнала «Работница».

Напротив разместился грузный мужчина в шапке-ушанке, почти такой же, как у «Мосгаза». Только уши шапки были, как и положено москвичу, завязаны наверх. Пальто его было расстегнуто, а по лицу катились крупные капли пота. Между ногами его на полу стоял облезлый кожаный портфель, а в руках толстяк держал газету «Московские ведомости». Видимо, он страдал дальнозоркостью, потому что постоянно щурился и отодвигал газету подальше. Ну этот — точно не хиппи.

Чуть поодаль щебетала стайка ребятишек лет десяти, с ранцами за спиной. Из-под рукавов пальтишек виделись варежки, висящие на резинке. Таким способом мамы, обеспокоенные тем, что чадо постоянно теряет варежки, пытались спасти этот нужный элемент зимней одежды. Кстати, вариант отличный и рабочий даже в наши дни. Я сама, потеряв пар десять хороших варежек, попросту начхала на то, кто что скажет, пришила резинку и уже лет пять хожу так каждую зиму и не могу нарадоваться.

— Пацаны, завтра суббота, в двенадцать «Буратино» показывают! Пойдем? — предложил один.

— Пойдем, — охотно согласились остальные двое. — А потом ко мне можем двинуть, родоки на работе, в настольный хоккей поиграем.

Я улыбнулась. Ну точно! Фильм с обладателем неподражаемой улыбки юным актером Дмитрием Иосифовым только вышел на экраны. Говорят, что ради съемок мальчишке пришлось даже сбрить брови и так ходить в школу — Буратино в фильме был безбровым.

Тут вдруг мне в голову пришло недавнее восклицание Катерины Михайловны: «Психодром какой-то»! И это натолкнуло меня на мысль… Учительница, конечно же, имела в виду сумасшедшую нагрузку, с которой ей пришлось столкнуться, взяв на себя, помимо преподавания, еще и обязанности завуча школы. Забавное слово. Только мне почему-то казалось, что я его уже где-то слышала, и оно имеет непосредственное отношение к моей проблеме. Задумчиво хмуря лоб, я пыталась вспомнить, где и когда я его слышала… Что-то знакомое. И слышала я его, причем, совсем недавно.

Тем временем поезд прибыл на станцию.

— Все, до завтра! Я на «Пушку» сейчас, мне выходить! Там мама меня у метро ждет! — один из пацанов, болтающих с ребятами, поправил ранец и направился к выходу из вагона.

И тут меня осенило. «Психодром», «Пушка»… — это же места сборищ хиппи, о которых мне взахлеб рассказывал Сережка, когда помогал донести сумку до метро «Сокол»! Сейчас холодно, конечно, и вряд ли ребята устраивают посиделки на улицах в своих майках в обтяжку с бахромой и батен-даунах — рубашках с воротником на пуговицах. Да и на улицах Ленинграда вряд ли встретишь Макаревича в фирменной разноцветной рубашке, сшитой из разных лоскутков, и высоких замшевых ботинках с бахромой, которые назывались «плейбой». Это весной и летом хорошо так гулять, когда на улице тепло.

Слышала я когда-то, что хиппи, пропагандирующие свободу во всем: поведении, одежде, взглядах, однажды устроили спонтанную акцию, после которой гудела вся Москва. Сегодня ее назвали бы «флешмобом», но тогда это была просто «фенька». «Фенька» заключалась в следующем: студентки-хиппи выбросили свои бюстгальтеры. Это было совершенно потрясающе, потому что во всех ВУЗах шла проверка — есть на тебе бюстгальтер или нет. Забегая вперед скажу, что попытка «придавить» дух свободы так и окончилась ничем. Свободолюбивые хиппи остались при своем. К примеру, хватал девушку на улице наряд милиции и говорил: «Мы тебя сейчас укатаем по статье за проституцию». А девушка-хиппи, подкованная в этих вопросах и не лыком шитая, отвечала: «Пожалуйста, но в таком случае полагается осмотр. Врач подтвердит, что я невинна, а я скажу, что Вы, закрывшись со мной в кабинете, нагло стали ко мне приставать». Тут с милиционером случался шок, он открывал дверь, и кричал: «Пошла вон!».

Но сейчас, в декабре, я вряд ли увижу нечто подобное. Когда минус двадцать градусов — это стандартная ежедневная погода, без лифчика особо не походишь. Но, может быть, хиппи кучкуются в условленных местах и потом просто идут к кому-нибудь в гости или, как у них говорят, «вписываются на