Помещик 3 - Михаил Шерр

— Как твой Кудряш поживает? — спросил я о быке-производителе, любимце Пантелея.

— Хорошо, трудится как положено. Деревенские коров стараются к нему приводить. Я, Александр Георгиевич, народу не отказываю, — с какими-то виноватыми интонациями доложил Пантелей.

— Правильно делаешь. Пусть и в наших деревнях тоже хорошая скотина появляется.

Сербы традиционно любят разводить свиней, и у них это неплохо везде получается. К моему большому удивлению, у нас за это взялась сама домачица Елена. Она набрала большую бригаду, и они взялись окончательно отремонтировать все ветхие строения на хозяйственном дворе Сосновки, несмотря на зиму.

И на свинарник имения приятно смотреть, осталось только завести достойное поголовье. С Сидором и Антоном Елена уже обошла обе деревни и знает, у кого есть продуктивные свиньи.

Осталось самая малость — завести для начала потомство этих хрюшек у нас. Для этого требуется мое вмешательство — решение о приобретении первого поголовья. Сидор уверен, что я просто распоряжусь купить у мужиков тех поросят, которых приглядела Елена.

— Елена, вы выбрали поросят, которых, на ваш взгляд, надо приобрести для новой фермы? — мой вопрос звучит как шекспировское «Быть или не быть?». Анна даже рассмеялась.

— Выбрала, Александр Георгиевич, особенно у сапожника хорошие поросята, наверное, самые лучшие. Он сказал, что вы велели ему всех маток одного опороса оставить для вас.

— Велел, молодец, что помнит. Давайте, покупайте поросят.

— А по какой цене прикажете?

— А как на рынке в Калуге. Скиньте на дорогу немного и покупайте. Кто как пожелает, живыми деньгами или в зачет платежей. Если деньгами, то новыми: и медными, и депозитными билетами. Ассигнациями и старой медью не рассчитываться. А в Торопово, — я обратился к Антону, — как дела обстоят? Не обижается народ, что всех коров в Сосновку забрали?

— Не, Александр Георгиевич, на вас не обижаются. Вот на него, — Антон кивнул на Пантелея, — народ обижается. Как появится, так сразу же ругается. Лентяем обзывает.

— Это как так? — я с удивлением посмотрел на Пантелея.

— Так ведь у них же там еще скотина стоит, которая для забоя намечена. Так они не спешат её забивать. А ведь скоро и туда надо будет новых коров ставить, здесь, — Пантелей ткнул посохом, на который опирался, в сторону коровника, — места не будет. Еще тройку, ну пяток телят есть куда ставить, а остальных куда? А ведь там еще ремонт надо делать.

— Но это же не от нас зависит, — Антон с раздражением всплеснул руками. — Как Серафим дает добро, так мы и режем.

— А что у Серафима проблемы? — я в недоумении повернулся к Сидору.

— Да не то что проблемы, а народу у него маловато, а самое главное — холодильников мало.

— А Савелий со своими где?

— Завтра должны из Юхнова вернуться, — с ноткой недовольства ответил Антон.

— Вернутся, сразу же начинайте строить штуки три, а то и четыре больших холодильника. Народу хватает, да и кое-что и остановить на несколько дней можно. Холодильники надо по-стахановски построить.

У нас уже все знают, что в моих устах означает «по-стахановски», и не спрашивают.

А потом, под твою ответственность, Сидор, Серафиму людей надо подкинуть, и по-быстрее с мясом управляться надо. У нас в имении отдыхает уникальный мастер-печник из Куровской. Через дня три он уедет обратно. Так за эти дни, что он здесь, показать ему все печи по максимуму и спросить совета, как лучше новые выкладывать, особенно у сербов и в коптильном цеху.

В молочном цеху все было отлично: небольшое кирпичное помещение, пять на пять метров, еще неизвестно с какой целью построенное дедом и много-много лет стоявшее в запустении, было приведено в порядок, и Настя, ставшая у нас главной молочницей, великолепно справлялась в нем со всем молоком, поступавшим с коровника. Василий сделал уже четыре сепаратора, и их вполне хватало для переработки получаемого молока.

Еще один сепаратор Василий сделал для своей семьи, и Степанида сепарировала и своё, и соседское молоко.

Тороповское хозяйство было побогаче и поухоженнее. В Сосновке, конечно, все привели в порядок, но все равно было видно, что все эти постройки достаточно старые.

А в Торопово все было еще свежее. Все хозяйственные постройки были обновлены после возвращения хозяина с военной службы по завершению польской кампании.

Поэтому тот же коровник не требовал никакого капитального ремонта, навести элементарный порядок, почистить, просушить и подмести — и всё. Поэтому Пантелей не совсем прав со своими претензиями.

Доярки и все прочие, работающие на коровнике, не скрывают своей озабоченности: от большого стада остались рожки да ножки. Да и те переведены в Сосновку. И все они остаются не у дел. В коровнике еще стоит скотина, но вся она пойдет под нож.

— Ну, что, мужики и бабоньки! Небось червячок гложет, а что такое барин задумал? Не останетесь ли без работы и куска хлеба?

— Нет, барин, таких мыслей нет. Вон этот, — молодой плечистый мужик, начавший говорить, ткнул пальцем в сторону Пантелея, — говорит, что у нас просто поголовье поменяется. Сначала телята будут, а потом и быки с коровами.

— Правильно говорит, вы только реально с забоем не тяните, зима все-таки на дворе, пока просохнет, но одна неделя пройдет, да и лишний раз не мешает пробежаться, посмотреть. Может, где и ремонт требуется.

Свинарник мне тоже понравился, он не очень большой, но тоже крепкий. И свиньи вполне годятся, я бы отнес их больше к мясо-сальным. И на мой взгляд, с ними вполне можно работать в этом направлении.

Но особенно меня впечатлил птичник. В нем была вся местная птица: куры, утки, гуси, но и экзотические еще для России индюки.

Больше всего меня поразило, что одна молодая птичница спросила у меня:

— Барин, Иван Петрович просил смотреть и примечать, какие куры несутся чаще, у каких яйцо крупнее и всякое другое. Я это примечала и записывала, а барин потом мои записи читал. Надо мною некоторые смеются, слова плохие говорят.

— Как тебя зовут, милая? — я даже сразу не нашелся, что сказать.

— Фросей, барин.

— Ты, наверное, грамотная?

— Да, барин, старший брат, солдатом был. Как вернулся — научил всех сам.

— Ты, Фрося, записи свои храни, мне потом покажешь и продолжай за птицами присматривать.

Глава 14

Я для себя считал