Либелломания: Зимара - Н. Мар

В рекреацию, качнув торшер у двери, вломилась Альда Хокс. Её визиты нельзя было назвать иначе как вторжением, куда бы она ни являлась, в чужие миры или на свидание. Она бросила на кресло пышный ком, который я приняла за серый пуховик.

— Одевайся, я представлю тебя Рейне Ктырю. Главе «Закрытого клуба для тех, кто».

— Я знаю, кто он.

— При нём не советую хвалиться, что знаешь что-нибудь кроме азбуки и арифметики.

Пуховая куртка оказалась платьем. Весьма… зимним платьем. На плечах разлёгся песцовый капюшон, но спина под ним была открыта от шеи до талии. Строгое спереди, платье было пошито из стёганого кашемира, набитого пухом и очень тяжёлого.

Когда я облачилась, Альда вручила мне муфту. По её щелчку мы вышли в коридор. Только спустя два или три поворота я заметила, что следом крадётся бдительный Стрём, канизоид Полосатой Стервы. Холлы всё сильнее походили на маленькие городские площади, потолки с каждым пролётом становились выше, а воздух холоднее. Кое-где даже намело снегу, он лежал по углам миниатюрными сугробами. Отражения в колоннах напоминали призраков. Я надвинула капюшон на лоб и поняла, отчего те вечно выли. От такого холода взвоешь. Встав перед двойной белой дверью, полотно которой уходило под потолок, Хокс резко развернулась:

— Веди себя…

— Да. Я не собачка в платье. Я умею себя держать.

Её передёрнуло. Я могла поклясться, что гляжусь в зеркало. Хокс подрагивала, под нижними ресницами, будто размазанные тени, пролегли синяки. Моё преимущество было лишь в том, что я ещё не знала, чего бояться. И слишком задубела, чтобы трястись.

Из открытой двери дохнуло, как из геенны. Я вдохнула тепло натопленной гостиной. В мрамонтовом камине полыхала имитация брёвен из гидридных брикетов. Они испускали инфернально-флюоресцентный огонь. Возле стола из натурального дерева парили газовые кресла. Едва заметные, подкрашенные голубым аргоном. В них расположились двое, а на столе лежала доска, расчерченная чёрно-белыми и красно-зелёными клетками. Йола Шулли играл против рыжего эзера с бледно-зелёными глазами, которого, должно быть, и звали Рейне Ктырь.

— Я приказал тебе избавиться от шчеры, моя дорогая, — процедил Йола.

— Она аквадроу, Йо.

— Да хоть акваланг! Ещё одна самка в команде!

Рейне молча обдумывал ход. Он не поменял ни позы, ни выражения с той минуты, как я появилась. Альда заняла свободное кресло и закинула ногу на ногу:

— Не будь сексистом, Йола. Я — женщина — среди вас единственная командовала тьмой.

— И половину растеряла, — мягко улыбнулся Рейне Ктырь.

У него был твёрдый и спокойный голос из тех властных тембров, которые не требовалось повышать, чтобы заполнить им весь ледяной замок. Длинный нос с горбинкой и крутые скулы покрывали веснушки. Рыжие пятнышки рассыпались у него на горле, горели на ушах, скакали по пальцам. Ктырь носил светлый, почти белый костюм-тройку. Накрахмаленный, как сухарь, накрепко застёгнутый футляр, из которого, словно горящая спичка, выглядывала ржавая шевелюра. Он смотрелся интереснее Йолы с его вздёрнутой бородкой и кукишем на макушке, но мне они оба не нравились. Была в этом Рейне какая-то тёмная порча. Возможно, я была несправедлива, но тот, кто приказал убить Кая (!..), с некоторых пор не имел ни малейшего шанса расположить меня к себе.

— Вы не видели её в деле, Рейне, — пролепетала Хокс. — Не смотрите, что она такая помятая. На её счету наводнение, финалы боёв шиборгов и смерть двух минори. И почти удавшийся побег из бентоса.

— Спасибо, Альда. Подожди за дверью. А ты подойди… Эмбер. Сядь. Знаешь, что это?

На чёрных, белых, красных и зелёных клетках стояли фигуры. Битые небрежно валялись на столе. Партия подходила к концу.

— Квахматы. Квантовые шахматы. Слышала, но не играла.

— Их пришлось выдумать, чтобы человек снова мог обыгрывать машину. В шахматы добавили правила квантовой механики, элементы удачи и проницательности, свойственной только живым, чтобы игра стала практически непредсказуемой. Сними с неё ошейник, Йола.

— Извини, я не ослышался?

— Не ослышался.

Я устроилась в невесомом кресле. Йола Шулли расстегнул мой ошейник так осторожно, будто снимал его с крокодила. Рейне подвинул ко мне две пузатые чаши с грогом. Мне хотелось превратиться в чёрную вдову и бегать по потолку! Мне хотелось плеснуть кипятком в эти клятые веснушки! Мне хотелось… Но я просто нагрела грог. По краям напитка сплясали микроскопические пузырьки и растворились в сладком варфароме. Рейне пригубил и опять улыбнулся. Он хотел посмотреть, насколько я стала ненормальна в бентосе Френа-Маньяны. Или, скорее уж, умела ли вести себя так, чтобы казаться нормальной. Я умела. У меня был лучший учитель.

— Итак, коротко о правилах, — продолжал Ктырь. — Пешки соперников попарно квантово спутаны. Один ход делается сразу двумя пешками навстречу, своей и соперника. Новый ход за ним. Ладья, слон и конь могут совершить квантовый скачок с чёрно-белой на красно-зелёную половину или обратно, как сквозь кротовую нору, и оказаться точно на противоположной клетке. И наконец, каждый игрок имеет по три хода под прикрытием. Три раза соперник не увидит мой ход, пока не сделает свой.

— Это партия против Зимары? — догадалась я, кивнув на доску.

— Мы фантазируем. Йола — он недоволен, потому что играет белыми — предположил, что они начнут с пешки. Зимара пришлёт своего песца, ну а мы его гостеприимно встретим. Вперёд, Йола.

Йола сделал ход, левой рукой двинув белую пешку, а правой чёрную. Следующий ход был за чёрными.

— Глаза разбегаются, — потёр ладони Рейне. — Но нападать первым, не испытав противника, не зная его темперамент и стиль, довольно глупо. Я обожаю провокации. Ловлю на живца. Это срывает маски.

Блеснув лукавыми хризолитами, он двинул чёрную пешку дальше, и белой ничего не оставалось, как повторить ход.

— Черёд за белыми, Йо. Как, по-твоему, поступит Зимара?

— Как её сумасшедшие распорядятся с теми из нас, кто встанет на пути шамахтона? Ты в самом деле это спросил, Рейне?

Йола широким жестом завёл руку над доской, съел чёрную пешку и поставил свою на её клетку. У меня ком встал в горле. Снежный ком, огромный, как в основании снежной бабы. Определённо, Рейне Ктырь