Хоррормейкеры - Пол Дж. Тремблей

– Клео стоит у своего шкафчика, рядом одноклассники обсуждают грандиозную вечеринку, которая состоится этим вечером. Но они не замечают Клео.

– Город, еще больше плакатов «РАЗЫСКИВАЕТСЯ».

– Полицейский у входа в другой класс рекомендует ребятам не гулять одним ночью, чтобы не искушать судьбу.

– Карсон, спавший с лица, сидит в кабинете медсестры. Ему меряют температуру.

Медсестра говорит, что он в порядке. Все нормально.

– Еще больше плакатов «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Они расклеены по всей школе, развешаны на стенах и досках объявлений.

– Класс. Валентина, поставив учебник вертикально, прячет за ним лицо. Она возится со скомканным секретным посланием, которое перехватила на той неделе. Открывает лепесток с надписью «вечеринка!!!».

– Усталый, скучающий полицейский сидит после уроков в классе с блокнотом в руках. Не считая учительницы, здесь только Карсон, Клео и Валентина, которых он о чем-то спрашивает. Ребята сидят на своих обычных местах. Они пожимают плечами и отрицательно качают головами.

ПЛАВНЫЙ ПЕРЕХОД

ИНТ. ДОМ КЛЕО, СПАЛЬНЯ – РАННИЙ ВЕЧЕР

Клео переворачивает постеры с фильмами картинкой наружу, чтобы видеть их все. Здесь есть как хорошие классические фильмы, так и проходные и ужасные. Последние преобладают.

Когда она закончит, стены будут усеяны жуткими буквами, ухмылками, ножами, монстрами, бензопилами, окровавленными пастями и несчастными кричащими жертвами.

Клео перекидывает рюкзак через плечо, выходит из спальни и закрывает за собой дверь, на мгновение оставляя нас в логове всех наших любимых монстров.

ИНТ. ДОМ ВАЛЕНТИНЫ, КУХНЯ – РАННИЙ ВЕЧЕР

Кухня Валентины большая, яркая, сверкает чистотой.

Валентина стоит к нам спиной и как можно незаметнее открывает ящик. Достает что-то и кладет в холщовую сумку.

Она берет из ближайшей банки печенье и без особого энтузиазма откусывает. Затем пересекает кухню и подходит к задней двери.

ВАЛЕНТИНА (кричит): Я пойду к Клео!

Откуда-то из дома доносится голос мамы, но Валентина закрывает за собой дверь, и мы не успеваем понять, что мама говорит, точнее, пытается сказать.

Валентина идет по двору и ест печенье.

ИНТ. ДОМ КАРСОНА, ПЕРВЫЙ ЭТАЖ, РАННИЙ ВЕЧЕР – ПРОДОЛЖЕНИЕ

Карсон бродит по первому этажу своего дома, погруженного в полумрак. Свет горит в большинстве комнат, но он так же слаб, как дух Карсона.

КАРСОН: Папа? Папа, ты где?

Мы уже блуждали по этому лабиринту. В его доме все так же легко потеряться. Цвета обоев, ковров и пола диссонируют, не вписываются ни в какие цветовые схемы, как будто каждая комната – часть разного дома.

Карсон не идет куда-то целенаправленно, а, похоже, блуждает, иногда возвращаясь в комнату, в которой мы были несколько минут назад. Все это выглядит как нелогичный бред, уследить за которым невозможно.

Но мы все же следуем за Карсоном, и он по-прежнему зовет отца.

Карсон останавливается в дверном проеме длинной столовой. Свет не горит. Маленький – слишком маленький для этой комнаты – деревянный стол с пятнами стоит посередине, стулья придвинуты так, что их спинки прижимаются к столешнице.

В глубине темной комнаты высится арка дверного проема. За аркой, в нескольких футах, находится стена. Слева от дверного проема горит тусклый свет.

КАРСОН: Пап, ты здесь?

В арку входит отец. Он невысок, но настолько широк, что заполняет все доступное пространство. Мощные руки, ноги, торс – он напоминает быка.

ОТЕЦ: Что? Чего ты хочешь?

Голос глубокий, вибрирующий, проникающий сквозь все заслоны прямо в сердца.

КАРСОН (вопросительно): Мы с Валентиной хотели пойти к Клео?

ОТЕЦ: Ты утверждаешь или спрашиваешь? Мама говорит, что негоже гулять одному по ночам. (Похоже, он совсем не беспокоится, его только раздражает необходимость общаться с сыном.)

КАРСОН: Спрашиваю. И еще кое-что. Папа Клео просил взять бензопилу, спилить несколько гнилушек. Ты не против?

Отец тяжело вздыхает. Этот бык вот-вот взорвется.

КАРСОН: Ну мне хотя бы не страшно будет одному ходить. У меня же будет бензопила, понимаешь?

Мы смеемся. Как по заказу.

БЫСТРЫЙ РЕЗКИЙ ПЕРЕХОД

НАТ. ПРИГОРОДНАЯ УЛОЧКА – ВЕЧЕР

Трое подростков медленно бредут по знакомой дороге. Уличные фонари освещают им путь.

Они шагают, как рок-звезды, играет музыка:

Buzzcocks – What Do I Get?;

Dead Kennedys – Forward to Death;

PJ Harvey – 50ft Queenie;

Elastica – Connection.

Гордый Карсон вышагивает посередине с бензопилой. Широкая улыбка, грудь колесом.

Клео выглядит веселой.

Валентина не то опустошена, не то раздражена. Она поправляет шапку и волосы.

Кадр замедляется, музыка резко обрывается.

ВАЛЕНТИНА: Мы не будем использовать сраную бензопилу. Ты под кайфом? Ты чем думаешь?

Карсон уязвленно опускает руки.

Мы снова смеемся – возможно, в последний раз. Музыка снова включается, и ребята бредут дальше по знакомой улочке к своей общей судьбе.

Колесо сансары уже не остановить.

РЕЗКИЙ ПЕРЕХОД

ИНТ. ЗАБРОШЕННАЯ ШКОЛА, КЛАСС – ПРОДОЛЖЕНИЕ

Мы видим переднюю часть класса, камера висит над местом ритуала на полу, лицом к задней стене. Как будто ребята оставили нас здесь, чтобы мы тоже изменились.

Дверь открывается, и мы видим только два ярких глаза фонариков. Пятна света пляшут, как огромные светлячки, пока не фокусируются на том месте, с которого мы смотрим.

КАРСОН (с грустью, тоской и безнадегой): Ночью здесь чертовски жутко.

Дальше мы смотрим глазами ребят. Лучи их фонариков освещают класс, и мы видим окровавленный символ на полу, учительский стол, доску, с которой все стерто – предвестник грядущих неприятностей, – и открытую дверь подсобки.

ВАЛЕНТИНА: Черт. Он там? Где он?

КЛЕО: Может, он в лесу.

КАРСОН: Что нам теперь делать?

Клео крадется вперед, и друзья следуют за ней, направив фонарики на открытую дверь и возникшее там пустое пространство. Почему нас всегда тянет туда заглянуть и узнать, что внутри? Почему мы решили, что должны это знать?

Из тьмы материализуется забинтованная рука Глиста и хватается за дверной короб.

Невыносимый шорох волочащегося тела не прекращается и звучит где-то в основании черепа.

В кадре наконец-то появляется голова Глиста. ПОД тем местом, откуда выметнулась рука.

Мы понимаем, что он умудрился влезть в миниатюрный левый отсек подсобки. Мы не знаем, насколько там мало места, но вполне можем представить, даже невольно. Мы вспоминаем разные темные углы и неизведанные пути на дороге жизни и задаемся вопросом: что могло бы там жить? Что могло бы предпочесть это место?

Что хуже всего, Глист оставил дверь открытой. Он хотел, чтобы ребята видели и знали, где он затаился.

Глист в конце концов поднимается на ноги и выходит из комнаты.

Он больше не подгибает колени, не горбится трусливо. Он стоит во весь рост. Его конечности длинные, как у паука.

Глиста высвечивают