Огненная царица - Мэй Линь

вылетели в него, как летучие мыши или скорее уж как ангелы. Потому что только ангел, выпрыгнув с третьего этажа, не полетит вниз камнем, а взметнется по параболе и спустя пару секунд окажется на соседней крыше.

Когда хозяин выпустил Сяо Гу из рук, тот почти ничего не соображал, однако у него хватило соображения упасть на колени перед хозяином и воскликнуть:

– Хозяин – самый великий волшебник на свете!

Великий волшебник тем временем скатывал и прятал под одежду тонкую, но прочную веревку, на которой они с Сяо Гу вылетели из злосчастной гостиницы.

– Встань, – коротко велел ему хозяин. – И прошу, избавь меня от своих глупостей хотя бы на сегодня.

Сяо Гу встал, трепеща и одновременно готовый отдать за хозяина жизнь со всеми потрохами.

– Пора уносить ноги, – сказал хозяин. – Боюсь, за нас скоро возьмется полиция, и всерьез.

И они побежали по крыше: хозяин – бесшумно, а Сяо Гу – топая, как молодой слон…

11. На нелегальном положении

Чего я вовсе не ожидал, так это того, что Сяо Гу полезет в драку.

А ведь знал, что упрямство – отличительная черта китайцев. Хотя главная их черта – это все-таки инстинкт самосохранения. Но Сяо Гу, выходит, презрел инстинкты? Чего ради? Рисковал собой, чтобы спасти хозяина?

С другой стороны, почему бы и нет, спас же он меня из музея. Но одно дело – бросить вверх веревку, и совсем другое – зарезать бандита совком для мусора. Тут есть над чем подумать.

Однако скромный его подвиг сегодня оказался не к месту. Во-первых, я так и не узнал, кем были подосланы убийцы, а во-вторых, за нами теперь гонится вся пекинская полиция.

Из музея, слава богу, я бежал бесследно, они даже не поняли, что я иностранец. А вот в гостинице меня видели все, и паспорт мой переписали. Нехорошо, совсем нехорошо. Как говорят у меня дома, в далекой и загадочной России, положение хуже губернаторского.

Еще и Сяо Гу путается под ногами, не дает думать. Решил, что я его спасал от полиции. Нет, и его, конечно, но в первую очередь я спасал себя.

Убитый бандит в моем номере – сомнительный подарок властям. Полиция не станет разбираться, кого и почему я убил, главное, убил. Ладно, пусть не я, пусть Сяо Гу убил. И что это значит? Это значит одно: чтобы спасти себя, надо выдать беднягу, но это, пожалуй, чересчур. Во-первых, это против элементарного человеколюбия. Во-вторых, убил он бандита, спасая меня. Так что, выходит, я ему дважды обязан жизнью.

Но это все теория, как известно, сухая до невозможности, на деле же выход у нас теперь был один – бежать сломя голову. Мы и побежали.

Бежали мы очень быстро, запутывая следы – об этом уж я позаботился, но этого было недостаточно. Я знал, что нас уже ищут. Точнее говоря, не нас – меня, ведь в номере был прописан я один, а Сяо Гу лишь валялся на соседней кровати в грязных носках. И если меня найдут, боюсь, мало кто мне позавидует.

Правда, в одном мне повезло – искали меня в Китае. Будь я где-нибудь в Европе или Америке, меня бы обложили, как волка, и быстро прижали бы к стенке. Но в Китае это все не так просто. Иностранец в Китае имеет массу преимуществ, первое и главное из которых – его совершенно нельзя узнать.

Как известно, для любого европейца все китайцы на одно лицо. То же самое правило действует и в обратную сторону: для китайцев все иностранцы также на одно лицо. Теперь заставьте-ка среднего китайца составить фоторобот иностранца – по такому фотороботу не поймешь даже, кто перед тобой, мужчина или женщина.

Некоторые подумают, что это уже перебор, фантазии, все-таки мужчина от женщины отличается: грубые черты лица, усы, борода… Ну так то китайский мужчина, а иностранцы – совсем другое дело. Все иностранцы – черти, а женские черти ничем не лучше мужских и точно так же могут носить бороду.

Еще хорошо, что китайцы почти совсем не знают иностранных языков. Не зная языка, как воспроизвести иностранное имя? Когда я заселялся, портье долго и мучительно глядел в мой паспорт и морщился, как от зубной боли. Так ничего там и не поняв, спросил, нет ли у меня китайского имени – вписать вместо европейского…

Я сдуру сказал, что нет, и теперь страшно жалел об этом. Можно было назваться кем угодно, хоть Кун-цзы, Конфуцием – никто и никогда не нашел бы меня по такому имени.

Но и тут мне повезло. Я видел те дикие знаки, которые портье вбил вместо моего имени в компьютер. В зарубежном паспорте, как известно, имя владельца пишется на двух языках – родном и английском. Так вот портье в китайских гостиницах почему-то безошибочно выбирают написанное на русском, после чего в страшных муках пытаются латинскими буквами записать нашу кириллицу. На их беду, в русском языке много букв, которых нет в латинском алфавите.

Именно поэтому мои русские имя и фамилию, записанные портье при помощи латиницы, никто не опознает, ни единая собака. А значит, полиция ищет неизвестного европейца высокого роста (а европейцы для китайцев все высокие), со светлыми волосами (у всех европейцев светлые волосы) и длинным носом. Насчет носа комментарии вообще излишни – иногда всех европейцев так и называют: длинноносые, чанбицзы лаовай.

Итак, для начала следовало просто убраться подальше от гостиницы. Надо переждать первую бурю, когда полиция будет хватать всех иностранцев, не различая пол, возраст и национальную принадлежность.

При наличии денег спрятаться здесь несложно. Вообще при наличии денег в Китае можно сделать все что угодно, в этом он очень похож на Россию.

К сожалению, мой случай был не из этого разряда. Я должен был спрятаться – и не мог, это было не в моих интересах.

Я уже объявился сообществу даосов, враги уже даже нашли меня и пощупали на прочность, но отыскали ли меня друзья – в этом я не был уверен. Может, мы с моим верным Сяо Гу уже находились под присмотром, а может, следы наши были потеряны.

– Хозяин…

Голос Сяо Гу донесся до меня словно из подполья.

– Хозяин…

Я посмотрел на слугу: вид у него был жалобный. На лице его было написано крупными китайскими иероглифами, что если не покормить его, он может тут же, на месте умереть от голода. Эту мою версию он немедленно подтвердил словами.

– Хозяин, пора бы слегка перекусить, –