Хранитель миров. Книга 1 - Андрей Вячеславович Шевченко

душой к трём пацанам-сиротам, у каждого из которых в заднице торчало не одно шило, а по меньшей мере два, и к девчонке, которая показывала успехи в магии, а также по любому поводу дралась с мальчишками. Сколько раз он ругал пацанов, мол, девочек бить нехорошо, и стращал их, грозя примерно наказать. И столько же раз получал в ответ, что в воинской школе нет никакого различия между мальчиками и девочками, так почему они должны покорно подставлять головы под кулачки Стасьи? Определённый смысл в их заявлениях был, Герон был в чём-то даже с мальчишками согласен, тем более, что Стасья иной раз сама к ним задиралась, но после каждой драки наказывал всех — даже если двое из трёх пацанов в потасовке не участвовали. Герон прекрасно знал принцип коллективного наказания и надеялся, что мальчишки в конце концов вразумят задиристого Керна.

Вот и сегодня, увидев, что подопытный зомби едва не помер окончательной смертью после упражнений Стасьи, Герон сразу сообразил, что занятия мальчишек откладываются на неопределённый срок — хорошо, если зомбак восстановится к завтрашнему дню, а то может и через неделю не оклематься. Понятно, мальчишки сразу догадаются, из-за кого они лишились тренажёра, и Стасье опять достанется. А потому Герон пошёл на маленькую хитрость: устроил им внеочередные репрессии, чтобы некогда было задираться к Стасье, тем более, что ученики сами дали ему повод. Не нужно было балбесничать, гоняя пойманную крысу по пыли сарая.

И едва довольный своей находчивостью Герон собрался устроиться на бочонке, как сидевшая на лавочке медитировавшая Стасья вдруг вскрикнула и повалилась наземь, как сноп соломы подрубленный косой жнеца. Герон бросился к девочке, принялся её тормошить, а когда она пришла в себя, услышал что-то непонятное: про кого-то, кто испытывает страшную боль, про жар и холод и про то, что этот кто-то очень большой и добрый. Потом девочка затихла, а Герон так и остался держать её на руках. И теперь ощущал себя странно. Словно держал не просто чужого ребёнка, которому внезапно стал наставником, а собственную дочь. Каково это — укачивать своего ребёнка, Герон не знал, но чувство было именно таким.

Он аккуратно поднялся, отнёс девочку в дом и осторожно положил на её кровать, попутно подумав, что надо бы воспитанникам заменить матрасы на более толстые. А потом, выйдя во двор, жестом подозвал в очередной раз появившихся мальчишек и отменил наказание.

— Всё, хватит носиться — всё равно толку от вашей беготни нет, — буркнул он. На самом деле, Герон не хотел, чтобы ученики шумом разбудили уснувшую девочку. Лица пацанов радостно осветились. — Вёдра поставить в угол… не швырять, а поставить, я сказал! А теперь займёмся медитацией. Садитесь, начнём. И если в течение двух часов я услышу от вас хоть звук…

Радость на лицах мальчишек исчезла — два часа сидеть неподвижно, это же почти катастрофа! Но всяко лучше, чем до вечера бегать с вёдрами, наполняя ненасытное чрево огромной бочки. Все трое послушно закрыли глаза и застыли неподвижными изваяниями. А Герон тоже замер. Но в отличие от учеников, он не пытался впасть в медитативное состояние. Напротив, Герон размышлял, о ком же говорила Стасья. Кое-какие догадки у него были, правда, слишком уж это фантастично: чтобы обычная… ну ладно, не совсем обычная девочка смогла войти в контакт с самим Единым? Нереально.

Но кто ещё может быть «большим и добрым»? Кто вошёл со Стасьей в незримый контакт, или, наоборот, она с ним? Те маги, что присутствуют в Григоте по приказу гроссмейстера, никакими особыми талантами в этой сфере не блещут, к тому же, уже не раз и не два было доказано, что их магия и магия Герона (и его учеников, соответственно) никак не пересекаются. Значит, маги отпадают. Можно было бы подумать на Дилля — уж он-то вполне мог быть способен на подобную штуку — связаться через астрал. Но его в Григоте нет.

К тому же, Стасья упоминала про жар и холод. А от кого это может исходить, как не от голема, созданного из стихий? Вот и получается, что девчонка умудрилась установить контакт с самим Единым. Лет пять назад от подобной мысли Герон пришёл бы в священный трепет, а теперь лишь пожал плечами. Ну Единый, и что? С тех пор, как отрёкся от сана, Герон перестал считать Единого богом. Вернее, не так: Единый, может, и бог, но поскольку он жесток без меры и позволил умереть его возлюбленной, Герон перестал поклоняться ему и с тех пор относился к Единому с безразличием. До этого момента.

А теперь бывший монах понял, что где-то в глубине его сердца ещё остался уголок, в котором нашлось место для могущественного голема. Потому что известие о том, что Единый испытывает страшную боль, не оставило равнодушным Герона. Он вдруг понял, что несмотря ни на что желал бы помочь Единому и унять хотя бы частичку его боли. Если бы мог. Но чем помочь, что он умеет? Фактически, ничего. Да и кто он по сравнению с големом, владеющим запасами всей магии планеты?

А ведь Стасья сказала, что у Единого приступы, и что он запретил ей снова приходить. Значит, опасается, что в следующий раз может погубить неразумную девчонку, когда перестанет соображать от боли.Если бы с могущественным големом всегда дело обстояло так плохо, гроссмейстер и архиепископ, удостоившиеся личной встречи с Единым, непременно упомянули бы об этом. Но они ничего не сказали. Выходит, Единый в любой момент может… Умереть? Перестать быть? Неважно, не в терминах дело.

Герон поднялся, буркнул ученикам «продолжайте заниматься» и направился к зданию Совета. Бывший монах, а ныне маг и наставник юных магов посчитал, что старейшины должны услышать о том, что только что он узнал. Ведь со смертью Единого жизнь вампиров и людей изменится кардинально. А то и вовсе прекратится, когда из портала некромагов хлынут орды демонов.

Глава 13

Статус-шеф Конобиан пошевелил пальцами, чувствуя, как мощные когти скребут по дереву. Хорошо, с руками всё в порядке. Теперь наступил черёд ног — он принялся сгибать и разгибать их. Конечности работали исправно — это радовало. Хвост… ага, тоже работает, чувствуется, как жало на конце ударило в каменный пол. Провёл шершавым языком в пасти — ура, зубы все на месте! Во всём теле ощущались лёгкость и избыток энергии. Значит, очередной сеанс обновления прошёл удачно.

Конобиан наконец открыл глаза и уставился в серый потолок. Впрочем, не