Печать пожирателя 9 - Илья Соломенный

Из трещин в стенах вытекли чёрные тени — без формы, но с зубами.

О да, у них было много зубов.

— Бежим!

Мы рванули вперёд, но коридор раскрылся, обрушившись в гигантский колодец.

Внизу — шипы.

Над головой — опускающийся потолок.

— Прыгаем! — я схватил Илону за пояс.

Энергожгуты впились в противоположную стену, и мы полетели над пропастью, едва успев перемахнуть через смертельную ловушку.

Остальные последовали за нами — кто как мог.

— Где Фарис⁈ — оглянулся Джамал, когда мы рухнули на другую сторону.

Я не ответил.

Мы все знали ответ.

Последний коридор внезапно оборвался перед гигантскими дверями — двадцатиметровыми створками из черного базальта, покрытыми рельефами богов с головами шакалов и соколов. Их пустые глаза, инкрустированные лазуритом, следили за каждым нашим движением.

Я поднял руку, заставив отряд (его остатки) замереть.

— Тихо.

Двери не были запечатаны. Они ждали.

Я прижал ладони к холодному камню, отпустив энергожгуты. Магия Храма ответила мгновенно — ударом по нервам, от которого зубы свело в зверином оскале.

По поверхности дверей побежали зелёные трещины, сливаясь в иероглиф, который я узнал:

«Пожиратель»

Фыркнув про себя, я послал лёгкий магический импульс, заряжая иероглиф.

С грохотом, от которого задрожали стены, створки разошлись.

В лицо ударил воздух — густой, пропитанный запахом мирры, кровью и чем-то древним, что не имело названия. Я шагнул вперед — и замер.

Мы стояли в гигантском зале, круглом, как диск солнца. Купол, теряющийся в темноте, был усеян звёздами — не огнями, а изумрудными кристаллами, мерцающими магическим светом. По стенам шли ряды колонн, каждая — в форме божества: Анубис, Тот, Сет… Их каменные взгляды сходились в центре, где на возвышении стоял алтарь из чёрного обсидиана.

Но самое жуткое было под куполом.

Тени.

Они висели в воздухе, как разорванные мумии — десятки, сотни полупрозрачных фигур с пустыми лицами. Некоторые шевелились, поворачивая головы.

— Духи… — прошептала Илона.

— Не духи, — я стиснул зубы, — Души.

— Чьи⁈

— Тех, кого принесли в жертву, когда возвели храм. Его защитники…

Джамал сделал шаг вперед.

— Здесь что-то не так…

Я почувствовал это раньше, чем здоровяк произнёс фразу.

А потом раздался смех.

Тихий, скрипучий, как трение кости о камень.

Из-за алтаря поднялась фигура.

Я узнал эту тварь сразу — очередной Охотник.

Он был похож на человека лишь отдалённо — слишком длинные конечности, выгнутая спина, словно позвоночник ломался под тяжестью невидимого груза. Его кожа (если это была кожа) переливалась, как ртуть, а лицо…

Лица не было.

Только впадины на месте глаз и рта, из которых сочился фиолетовый туман.

— Марк Апостолов, — его голос разорвал тишину, как нож — пергамент, — Совет ждёт тебя.

Я почувствовал, как Илона сжала мой рукав.

Однако охотник не нападал.

Он стоял перед алтарём, его ртутная кожа переливалась в свете изумрудных кристаллов, а пустые глазницы сверлили меня. Тени вокруг замерли, будто затаив дыхание.

— Ты забавен, Пожиратель, — его голос звучал, как шелест древних страниц, — Бегаешь, как испуганный шакал. Но Совет терпелив.

Я не шевелился, но энергожгуты уже приготовились, готовые вырваться. В этот раз я не собирался миндальничать. Убью сволочь сразу, как только он передаст послание.

Илона стояла в полушаге сзади — её ментальный обруч дрожал, заряженный до предела.

— Передай им, что на их терпение мне насрать.

Охотник не рассердился. Он закачался, будто под невидимым ветром.

— Они знали, что ты так ответишь. Но их терпение не безгранично. Ты же видишь, что твои шаги предсказуемы — иначе меня бы тут не было. Для тебя есть конкретное послание — время для размышлений вышло. Перестань тратить время Совета и приезжай в Индию.

— Ну да, ну да… Разбежался так, что из ботинок выскочил.

Он взмахнул рукой — я едва не ударил магией в ответ, но сдержался! — и между нами вспыхнуло магическое изображение.

Пётр Салтыков — в своём кабинете, с бокалом вина. За его спиной шевельнулась тень.

Имперская тюрьма. За решёткой — обезображенное лицо Арса.

Петербургская улица. В толпе мелькает фигура, идущая за Лисицыной.

— Угрозы? — я рассмеялся, — Серьёзно? Вы три года готовили своё «разоблачение», а в итоге всё равно не смогли меня поймать. И я уверен, что хрен у вас получится снова проникнуть в Империю и достать моих друзей — потому что на них теперь сильно заострено внимание всех имперских служб!

— Как раз в этом и смысл, Марк. Убивать их станем не мы, — голос Охотника стал мягким, как шёпот могильщика, — Мы сделаем так, что Империя уберёт их за нас. Достаточно намёка, подброшенного доказательства, слуха… И Империя разорвёт их сама!

Он помолчал несколько секунд, затем вытянул руку, и в воздухе завис магический символ — координаты:

— Индия, Марк. Через месяц. Или…

— Или иди нахер, — перебил его я, — Даже у вас получится, и с моими друзьями что-то случится, я никогда — НИКОГДА, @#$%! — не стану работать с вашим долбаным советом! Какие-то вы тупые, честно говоря — на примере Распутина ещё не поняли, что со мной это не проходит?

Я шагнул вперёд, и пол треснул под ногой.

— … я никогда не стану вашей пешкой. Никогда, тварь.

Охотник наклонил голову.

— Ошибаешься.

Его рот (если это можно было назвать ртом) растянулся в чём-то, напоминающем улыбку, и он прошипел одно слово:

— «Отказ»

А затем всё произошло за доли секунды.

Тело охотников расплылось, как ртуть, и разделилось на пять одинаковых существ — которые рванули к нам с разных сторон.

— Иллюзия! — крикнула Илона, но я уже знал — нет.

Они все настоящие настоящие.

Сука, ну опять какие-то приколы! Сколько же у этих уродов ещё козырей в рукаве?

Я взревел, выпуская из тела энергожгуты. Щупальца энергии магии взметнулись в зал, сметая каменные колонны, впиваясь в тени, разрывая всё на своём пути. Один из Охотников вскинул руки — и его тело взорвалось в ливне чёрных искр.

Слишком легко.

Лейла и Джамал сражались с двумя другими Охотниками, в я переключился на четвёртого, стараясь прикрывать Илону.

Мой противник разделился ещё на трёх тварей, затем ещё на трёх и ещё…

Я ударил массово, по широкой дуге, вынес десяток, затем ещё пять, затем двадцать…

А они всё прибывали и прибывали — и понять, где «первый» было невозможно…

И я замешкался. Упустил момент, не успел