Громов: Хозяин теней 1 - Екатерина Насута

А главное, понять, что именно — не получается.

Тень легко отзывается, стекая черной нитью на кровать. И я чувствую эхо удовольствия. Что бы ни было на постели, Тень это видит. И поглощает. Радостно. Жадно даже. По пятну её аж судорога проходит. А потом она сползает по ножке, вьётся дымкой, подбирая крупицы того… чего?

Хрен его знает.

Чего-то.

И добирается до порога, чтобы вернуться слегка разочарованною. След обрывается? Интересно, в эту кровати ложиться можно? Или…

Я опускаюсь.

Прислушиваюсь… и нет, не рискну.

— Вставай, — говорю Савке. — Надо Метельку поднять.

Тот ещё не спит.

— Чего? — он недоволен.

— Глянь, что с моей кроватью. Пожалуйста, — Савка вежливый.

— Да… барчук, ты…

— Если я сдохну, — отвечаю, продавливая страх Савки. — Тебя по головке не погладят.

И это правда, потому Метелька встаёт, нехотя идёт к кровати и щупает.

— Свежее бельё застелили, — говорит он. — Новое почти… ишь ты… ничего тут нет!

Сейчас, может, и нет. Но ведь было. И что-то не нашего мира, если Тень это увидела и сожрала. Кстати… если так, то её кормить надо, а то ведь издохнет странный наш питомец.

А он, как выяснилось, очень даже полезен.

— Ну… — Метелька сел на кровать. — Хочешь, поменяемся? На сегодня?

— Хочу, — отвечаю за Савку. А тот кривится. Ну да, свежее бельё пахло приятно, а у Метельки мятое, сбитое и, небось, не слишком чистое. Мытьё Метелька не слишком жаловал.

— Ну… тогда иди.

Метелька забирается в кровать и натягивает наше одеяло.

А нам достаётся место у стены. Хорошее место. Не рядом с окнами, скорее уж к печи ближе. Пусть пока не топили, но когда начнут, тепло будет.

— Ну, — говорю, когда Савка закрывает глаза. — Давай. Рассказывай.

— Я… — он пытается притвориться очень усталым, но я-то вижу, что усталость вполне обычная, да и тренировками кто-то, как посмотрю, себя не беспокоил. Ну да, устроил себе незапланированный выходной. — Просто… так получилось. Он сам подошёл.

В столовой.

Просто сел рядом, на вечно свободное место, и сказал:

— Здорово, барчук. Дело есть.

А Савка испугался и ответил:

— Какое?

Раньше Метелька с ним не заговаривал, только если поиздеваться ну или перед тем, как бить начать.

— Важное. Интерес к тебе есть. У людей серьёзных. Если не зассышь…

Савка поспешил заверить, что не зассыт.

И что он сам — серьёзнее некуда. И вообще, он теперь почти уже Охотник. Короче, балабол и бестолочь. Ну, это мой вывод. А Метелька зацепился.

Сумел.

И предложил свести Савку с человеком, который, если Савка ему понравится, заберет его из приюта и обеспечит расчудесную новую жизнь. Только сперва Савке надо будет показать, на что он способный.

Дальше просто.

Ночью Метелька вывел из приюта, ну… там я и сам видел.

Видел…

— Дурак ты, — говорю Савке. — Надо ж было так вляпаться…

А он обижается. Сопит. Ребенок… чтоб вас всех. Ребенок и есть. Причём по мозгам ему точно не тринадцать и даже не одиннадцать. И объяснять… объяснять придётся, потому что из этого дерьма так просто не выбраться.

— От тебя теперь так просто не отстанут, — говорю ему. — Сегодня — это так, проверка, на что годен.

И вот думай, что, может, стоило бы эту проверку не пройти?

С другой стороны, сомневаюсь, чтоб Савка сумел соврать. А теснить его всякий раз, когда проблема случается — это не выход. В общем, тот случай, когда всюду клин.

— Выяснили они, что видеть ты можешь. А стало быть, и полезен будешь.

— Это ж хорошо, — Савка ко мне прислушивается, хотя обида его тут же. — А может, вправду пойти… Метелька говорил, что они там свободно живут.

Да-да, развесёлая разбойничья вольница. Хорошая сказка, со времен ещё Робин-Гуда. Как сказал бы мой креативный директор — продавабельная, поскольку соответствует чаяниям населения. Что этому самому населению надо впаривать не товар, а идею. О благородных разбойниках, к примеру, которые с радостью приютят у себя сиротинушку, будут его беречь и заботиться. Самое смешное, что беречь и заботиться будут, это верно. Пока Савка им нужен. А как долго он будет нужен, другой вопрос?

— Мне вон и денег дали.

Отдельная головная боль. Куда их девать? Ладно, Метелька сам не отнимет, ему не велено. А вот другие? Даже не мелкое шакальё, а наставники там? Батюшка Афанасий? Зорянка? Эта, может, не возьмёт, но донесёт всенепременно.

Ладно, деньги спрячем, в той же конюшне можно.

Но…

— И дали, и дадут ещё. И не только денег.

Вот как объяснить ребёнку, который с диким упорством держится за свою наивность, что мир — дерьмо и люди в нём не лучше? И что всю эту разбойничью вольницу я видал, да что там, на собственной шкуре её ощутил.

— Пока ты к ним не придёшь. А там… там посадят тебя, Савка, в клетку. Поначалу, может, и золотую. Будут поить-кормить, а ты — работать… только дальше позолота-то облезет.

Потому что любые ресурсы рационализируются.

И зачем платить, когда можно заставить… к примеру, отрабатывать. Сперва вывернуть так, что Савка окажется виноватым. Подставу-то грамотную организовать не так и сложно. Потом долг повесят, заодно уж проценты, чтоб капали и с долгом этим рассчитаться не получилось.

И под эту вот марочку, расчёта с долгами, пахать заставят.

В лучшем случае.

В худшем… в худшем и на зелье какое подсадить могут. Главное, что сколько б оно ни длилось, а финал один — выжмут до капли, а потом свернут шею, чтоб не болтал.

Я отвлёкся от мыслей, чтобы с удивлением обнаружить, что Савка спит.

Нет…

Ну и для кого я тут мрачные перспективы обрисовываю?

Пороть тебя некому, Савелий Громов…

Глава 13

«Удивительной красоты салют на суд публики представили учащиеся третьей гимназии г. Саратова. Невероятное сочетание магических умений и техники даже в такой, казалось бы, безделице меж тем говорит об удивительных перспективах, что открываются перед человечеством на стыке двух великих миров»

«Саратовский вестник»

Вернуться не получается.

Я пытаюсь, а оно никак. И после нескольких попыток смиряюсь. Лежу. Слушаю темноту. Сопение. Бормотание. Мне вот спать совсем не хочется.

А лежать тоскливо.

Поднимать тело?

Мальчишке отдых нужен. Причём сейчас я очень ясно ощущаю это. Более того, тело становится почти