Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

у кинокартины «Три дня до лета» были все шансы стать лидером советского кинопроката нынешнего года – не в последнюю очередь, благодаря «превосходной» актёрской игре Елены Лебедевой, «которую жители нашей страны сейчас называли не иначе, как 'наша Алёнка». В статье утверждали, что актрису Елену Лебедеву уже засыпали предложениями самые известные и титулованные режиссёры Советского Союза. Якобы, скоро советские зрители увидят «любимую» актрису сразу в нескольких новых фильмах, где Лебедева «без сомнения порадует нас своей улыбкой и своим талантом».

* * *

От чтения статьи в журнале меня отвлёк стук в дверь.

– Открыто! – крикнул я. – Входите.

Меня услышали. Дверь приоткрылась. В комнату вошла Кудрявцева.

Валентина огляделась, нашла меня взглядом, улыбнулась.

– Аркадий и Нарек сказали: ты спишь, – сообщила она.

Валя подошла к моей кровати, взглянула на меня сверху вниз. Кокетливо подкрутила около уха локон окрашенных в рыжий цвет волос. В похожем ракурсе я рассматривал её сегодня днём на пляже. Сейчас зрелище было немного иным. Но не менее впечатляющим. Кудрявцева пришла ко мне наряженная в лёгкий короткий сарафан, под которым из нижнего белья были лишь трусы.

– Ещё не уснул, – ответил я. – Зачитался.

Валентина присела на край кровати, положила ладонь мне на грудь. Замерла, словно подсчитывала удары моего сердца. Посмотрела мне в глаза. Наши взгляды встретились. Я вдохнул сладковатый запах духов. Валина ладонь погладила кожу на моей груди, скользнула на живот. Кудрявцева сглотнула, чуть склонилась к моей голове. Она будто бы прислушалась к звукам моего дыхания.

Я увидел, что Валин взгляд сместился на мои губы, сказал:

– Знаю, чего ты хочешь. Я тебе это дам.

Скрипнули пружины кровати. Валино лицо приблизилось к моему лицу.

Чёрные зрачки в глазах Кудрявцевой чуть увеличились. В них я рассмотрел отражения своего лица.

– Чего же я хочу? – спросила Валентина.

Глава 14

На балконе покачивались на бельевой верёвке мужские плавки. Они будто помахивали крыльями, силились взлететь. Солнце призывно смотрело на них с почти безоблачного неба. Заглядывало оно и в мою комнату. Следило за тем, как по разлинованному тонкими полосками трещин потолку гонялись друг за другом серые мухи, посматривало на плечи и на затылок склонившейся надо мной рыжеволосой женщины. Я ощутил на своём лице тепло Валиного дыхания. Почувствовал, как женская ладонь погладила мой живот. Подумал о том, что я будто бы вновь очутился на бильярдном столе. Вместо лица Валентины Кудрявцевой на мгновение увидел украшенное броским макияжем лицо юной генеральской жены…

Я сдержался: не выругался вслух.

Валентина выдохнула:

– Серёжа, так что ты мне дашь?

Её губы приблизились к моим губам.

Валентина упёрлась грудью в мои выставленные вперёд ладони.

– Сделаю тебе кофе, – ответил я.

Выпрямил руки – отодвинул Кудрявцеву от себя. Уронил на покрывало журнал, скрипнул пружинами. Чиркнул плечом по Валиной спине, уселся на кровати, коснулся босыми ногами пола.

– Налью тебе чашку кофе, – повторил я. – Ведь ты за этим ко мне пришла?

Валентина растерянно моргнула.

Я прикоснулся рукой к её плечу.

– Сегодня на пляже ты сказала, что обожаешь кофе, – сказал я. – Когда Нарек рассказал о том кофе, который я привёз из Владивостока. Я пообещал, что угощу тебя. Думаешь, я забыл об этом? Вот и не правда: помню. Как говорится, пацан сказал – пацан сделал.

Я подмигнул Валентине, снова улыбнулся и заверил:

– Сейчас всё будет, Валя. Без вариантов. Подожди пару минут. Я пока вскипячу воду.

Похлопал Валентину по бедру. Отправился в ванную комнату. Прихватил с собой эмалированную металлическую литровую кружку и кипятильник. На ходу взглянул за окно. Висевшие на балконе полотенца и плавки будто бы помахали мне вслед.

* * *

Я поставил на тумбочку рядом с Кудрявцевой чашку с кофе – над горячим напитком поднимался пар. Я уселся за стол: на единственный выделенный для жильцов нашей комнаты деревянный стул. Поставил чашку с кофе и перед собой.

– Вкусно пахнет, – сказала Валентина. – Чувствуется, что кофе импортный, дорогущий.

Она подняла на меня взгляд, улыбнулась. Валя всё ещё сидела на моей кровати (с прямой спиной, скромно прижимала друг к другу загорелые колени). Уже разгладила ткань сарафана на груди, поправила причёску. Кудрявцева сейчас не выглядела растерянной и недовольной. Скорее, казалась смущённой. Она постучала кончиками ногтей по обложке журнала «Советский экран», с которой на меня смотрели игриво блестевшие глаза Елены Лебедевой. Валя проследила за направлением моего взгляда – тоже посмотрела на лицо киноактрисы. Хмыкнула, накрыла его ладонью.

– Что вы, мужики, нашли в этой Ленке Лебедевой? – спросила она. – Не понимаю, зачем её вообще сунули на обложку журнала. Самое обыкновенное лицо. На него никто и не взглянул бы, если бы не эта родинка под губой. Не удивлюсь, если эту родинку ей приделали гримёры в театре. Теперь она её таскает на себе, чтобы хоть как-то выделиться из толпы.

Валя повела плечом – правая бретелька сарафана сместилась в сторону и едва не свалилась вниз.

– В кино кого угодно загримируют так, что она покажется красавицей, – заявила Валентина. – Подруга моей подруги общается со всеми этими киношниками. Она рассказывала, как эта Лебедева таскалась повсюду по съёмочной площадке за Вячеславом Тихоновым, когда снималась в фильме «Доживём до понедельника». Тихонов прятался от неё, как от сумасшедшей.

Кудрявцева бросила журнал на покрывало, придвинулась к тумбочке.

– Ещё подруга подруги рассказала, что во время съёмок «Три дня до лета» у Лебедевой было две дублёрши. Потому что фигура у неё – так себе. В сцене купания… в той, что в самом начале фильма… показали вовсе и не спину Лебедевой. Там только её лицо и шея. Потому и снимали её голой со спины, чтобы мужики в кинотеатре не поняли: им подсунули вместо Ленки дублёршу.

Валентина снова взглянула на меня, добавила:

– Подруга подруги сказала, что Лебедева на самом деле ужасно жирная: перед съёмками в кино её бока и живот под одеждой утягивали корсетом. Ещё у Ленки уродливый шрам на животе. Примерно вот тут он находится.

Кудрявцева чиркнула ногтем по ткани сарафана: по животу, чуть ниже своего пупка.

– В детстве Лебедевой сделали операцию, – сказала она. – Разрезали тут… всё. Шрам получился очень большой и уродливый. Лебедева теперь носит закрытые купальники. Перед мужиками она раздевается только в темноте.

Валентина усмехнулась, склонилась над тумбочкой и осторожно отхлебнула из чашки. Взглянула на меня – будто бы проверила наличие шрама на нижних кубиках моего пресса. Кончиком языка провела по нижней губе.

Заявила:

– Вкусно.

– Ну, так!.. – ответил я. – Контрабанда.

Усмехнулся, опустил взгляд на колени Кудрявцевой. Невольно задумался,