Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

– Валя, а ведь мы с тобой поступаем неправильно, – заявил я. – Ты не находишь? Спрятались вдвоём в комнате и за закрытыми дверями пьём кофе. Ни с кем не делимся. Как… скупердяи. Это же не по-товарищески!

Я посмотрел Кудрявцевой в глаза, покачал головой.

Сказал:

– Валя, бери свою чашку. Я прихвачу свою и банку с кофе. Поднимемся наверх и поделимся со всеми. Чтобы они не считали нас жадными эгоистами. Думаю, что у вас в комнате или у Порошиных есть кружка и кипятильник.

* * *

Растворимый кофе «Нескафе Голд» пришёлся по вкусу и взрослым представителям семьи Порошиных, и Рите. Только Василий и Серёжа обозвали напиток «горькой гадостью». Совместное распитие кофе показало, что комната пансионата тесновата для всей нашей шумной компании из девяти человек (даже притом, что двое из девяти – пятилетние дети). Поэтому вечером по пути на пляж мы уже подыскивали место для вечернего совместного времяпровождения.

Петин реванш не удался: я снова опередил его в заплыве к буйкам – на этот раз Порошин отстал от меня примерно на пять метров (его на полметра опередил даже Аркадий). Пётр объяснил своё очередное поражение тем, что он не спортсмен – больше «тяготеет» к искусству. Под вечер я всё больше времени проводил в воде или около кромки прибоя. С высоты своего роста осматривал пляж и отдыхавших на нём граждан; замечал, что многие обитатели пансионата рассматривали меня.

По возвращении с пляжа мы прогулялись по аллеям; прошли и мимо детской площадки, и мимо спортивной. После ужина огляделись на территории вокруг столовой. Ничего лучше, чем та небольшая площадь, что находилась напротив входа в жилой корпус, мы не обнаружили. Там было всё то, что мы искали: четыре расставленные полукругом скамейки и нерабочий фонтан, окружённый бетонным бортиком (который тоже можно было использовать в качестве посадочных мест).

Договорились, что встретимся около фонтана в девять часов вечера (когда отключат горячую воду). На этот раз я посетил ванную комнату первый, смыл с себя морскую соль. Повалялся на кровати, пока по очереди плескались в ванной Нарек и Аркадий. С балкона я увидел, что семья Порошиных заняла места на скамейках за четверть часа до оговоренного времени. Пётр принёс с собой гитару – я слышал, как он бренчал на ней: настраивал струны, будто бы готовился к концерту.

За две минуты до девяти к нам в комнату явились Валя, Рита и Василий. Женщины благоухали духами – им навстречу вышли щедро окроплённые одеколоном Давтян и Александров. Мои соседи по комнате вновь нарядились, точно на торжественное мероприятие: натянули на себя отутюженные брюки и рубашки, надели под сандалии носки. Я отправился на вечерние посиделки в «дневном» наряде: в бежевых найковских шортах, в белой футболке и в пластмассовых китайских тапках.

* * *

За кронами деревьев (над морем) алел на небе похожий на пожарище закат. Я подумал о том, что с балкона увидел бы не только эти красные отблески, но и само спустившееся к горизонту солнце. Мысленно пометил себе, что непременно полюбуюсь закатом с берега моря: в другой раз. Аркадий сегодня обмолвился, что рядом с пансионатом есть «неплохая» скала для подобных наблюдений. Он даже пересказал нам явно неправдивую историю о том, что именно на той скале героиня романа «Алые паруса» всматривалась по вечерам в горизонт: ждала, когда там промелькнёт алый парус. Александров признался, что услышал об этой скале ещё в поезде, по пути в пансионат. Рассказала ему о той достопримечательности женщина, которая отдыхала в пансионате «Аврора» уже не однажды.

– А у нас во дворе есть девчонка одна… – запел Порошин.

Он посмотрел на свою жену (которая гладила по голове сонно потиравшего глаза сына), перебирал струны. Его чуть хрипловатый голос заглушил все прочие звуки: шум прибоя, стрекотание пробудившихся цикад и доносившиеся из окон пансионата голоса людей. Ветер пошевелил ветви деревьев позади лавки, где разместились Порошины. Едва слышно зашуршала листва и у меня за спиной. Справа о меня замерли Рита и Нарек. Александров присматривал за заглядывавшим в пересохший бассейн фонтана Василием. Я почувствовал, как к моему плечу прижалась тёплым плечом Валентина. Запах её духов смешался в воздухе с запахами росших позади нашей лавки трав и ароматом морской воды. Я ощутил тепло Валиного дыхания у себя на шее. Потёр пальцем вновь извлечённую из кармана ракушку.

– … Я гляжу ей вслед, – пел Порошин, – ничего в ней нет…

Петин концерт собрал на площади около жилого корпуса пансионата больше трёх десятков человек. Я видел, что это не окончательное число слушателей. Людей около неработающего фонтана с каждой минутой становилось всё больше: они приходили и со стороны освещённых аллей, и выходили из своих комнат. Я вглядывался в лица вновь прибывших послушать Петино выступление женщин – они будто чувствовали мои взгляды: улыбались мне в ответ, кокетливо поправляли причёски. Я тоже улыбался женщинам: не только по привычке, но и потому что прятал за улыбкой разочарование. Валентина погладила меня ладонью по спине, положила голову на моё плечо. Томно вздохнула. К запаху женских духов добавился аромат шампуня. Я опустил взгляд на белую ракушку, которая лежала у меня на ладони.

– … А я всё гляжу, глаз не отвожу…

* * *

– Товарищи, объявляю небольшой перерыв, – сказал Пётр. – Продолжу концерт чуть позже: минут через десять.

Петя склонил голову к уху жены и тихо сообщил:

– Нужно отлить. Срочно. Еле терплю.

Понимающе усмехнулись стоявшие неподалёку от Порошиных слушатели. Они сошли с мест, огляделись по сторонам: обменялись взглядами и улыбками. Шум листвы будто бы стал громче. Валентина убрала голову с моего плеча – я зевнул, встал с лавки, размял ноги. Заметил, что Василий принёс очередной добытый в фонтане камень и горделиво продемонстрировал его своей маме. За Васиной спиной тут же встал Александров. Аркадий поправил воротник застёгнутой на все пуговицы рубахи, словно невзначай взглянул на Ритины колени. Рита заметила его интерес: улыбнулась, подняла на Александрова глаза.

– Аркадий, – сказала она, – сколько тебе лет?

– Двадцать четыре… исполнится в ноябре, – ответил Александров.

Рита кивнула и сказала:

– Ты на год младше меня. Я помню: ты говорил, что был женат. У тебя есть дети?

Аркадий помотал головой. Проводил взглядом Порошина, поспешившего к входу в жилой корпус.

– Детей нет, – ответил Аркадий. – Так уж вышло. Жены тоже нет… теперь.

Он развёл руками.

Я, Нарек, Рита, Валентина и