Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

Вошедших роботов он спросил:

– Перегородку построили?

– Да, – ответил Геркулес. – С первого раза ошиблись с размером, но потом поправили.

– Значит, там мы будем прятать дитя.

– Если добудем дитя, – сказал Галахад. – Ты думаешь, что умыкнуть сорванца и засунуть на чердак легко? Органические люди чертовски трясутся над своими отпрысками. Они перевернут весь Ракушечный пляж в его поисках.

– Да-а-а, – сказал Геркулес. – Мы из-за тебя пойдем под пресс, Нэппи.

– Вы ведете себя как иррациональные и пугливые органические люди, – проговорил Наполеон. – Вы должны научиться верить в мою звезду. Если бы не план, который родился в моем супермозге, как добыть для вас топливо, вы бы давно уже закончили свою карьеру на свалке. А теперь идите, мои храбрые солдаты, и добудьте мне дитя. Заманите его обещаниями и уговорами, никакого насилия.

* * *

Полчаса спустя Гомер возвращался из сервиса Джейка к дому Сэнборна. Над ним в линейку летели четыре пеликана. Гомер встретил Галахада и Конфуция.

– Что у тебя в этих жестянках, Гомер? – спросил Галахад.

– Газолин.

– Газолин! – воскликнули Галахад и Конфуций одновременно. – Для чего?

– Мистер Сэнборн подрядил меня добыть газолин для его старых машин.

– Ужасное расточительство, – сказал Конфуций, – приводит к печальной нужде. Использовать эту драгоценную жидкость для безмозглых старых машин, когда мы бы могли устроить с ней настоящий разгул.

– Ну, для этого он меня нанял, – сказал Гомер.

– Не дашь нам хлебнуть чуток? – спросил Конфуций.

– Нет.

– Живет такой человек, владеющий газолином, а с соседями не делится, – сказал Конфуций. – Не видать ему моего газолина, когда его закончится.

– Если я начну делиться, мистер Сэнборн не будет давать мне никакой работы, – сказал Гомер.

– В любом случае торопиться некуда, – заметил Галахад. – Давай посидим в тени и охладим наши подшипники.

– О́кей, – сказал Гомер.

Они нашли место под пальмами на краю пляжа. Гомер пнул дохлого мечехвоста и спросил:

– А вы, парни, чем занимаетесь?

– Не задавай вопросов, и я не буду тебе лгать; дашь мне пару яблок – испеку тебе пирог, – произнес Конфуций.

– Просто небольшая работенка для Нэппи, – сказал Галахад. – Мы тебе все расскажем, когда закончим. Зачем Сэнборну эти старые машины?

– Он собирается поехать на одной из них к доку Брауэру, – объяснил Гомер.

– На такое малое расстояние? – удивился Галахад. – Это же меньше мили. Какие органические люди все же немощные.

– Я знаю, – сказал Гомер. – Но говорить им об этом не стоит, а то не будут нас нанимать.

– Этот Брауэр… Он вроде как механик для мозгов органических людей, так что ли? – спросил Конфуций.

– Ага, – ответил Галахад. – Он рассказывает о том, как органическим людям нужна любовь и благодарность, чтобы эффективно функционировать. Никому в голову не приходит, что робот тоже мог бы оценить немного любви и благодарности.

– Они говорят, что мы просто машины, – заметил Конфуций.

– Ага, – согласился Галахад. – Они тоже просто машины, и те, кто поумнее, знают это.

– Они говорят про душу, но это просто ложь, которой они убеждают себя, что они больше чем машины, – сказал Конфуций.

– Ну, у них есть мозг, – отметил Гомер.

– И у нас тоже, – сказал Галахад. – Они – машины с мозгами; мы – машины с мозгами; автомобили – машины без мозгов. В этом настоящая разница, а не в том, сделан ты из мяса или из металла.

– Мозг – это мозг, из нейронов он или из микротранзисторов, – сказал Конфуций. – Они обнаружили, что для того, чтобы мы могли адаптироваться к обслуживанию людей, они должны дать нам мозг того же типа, что и их собственный, формирующий привычки и зависящий от рефлексов. И потом они удивляются, что у нас тоже есть потребности и чувства.

– Или поэтический талант, вот как у Гомера, – добавил Галахад.

– Это случайно вышло, – сказал Гомер. – Я рассказывал вам, как они заложили запись поэтической антологии вместе с другими записями, когда меня индоктринировали.

– Почему ты не продаешь свою поэзию? – спросил Галахад. – Некоторые органические люди зарабатывают деньги таким образом.

– Одно мое стихотворение было опубликовано в авангардистском журнале, – сказал Гомер, – но мне так и не заплатили пять долларов, которые обещали. А робот не может с ними судиться, даже если бы количество денег того стоило.

– А другие журналы ты пробовал?

– Да, но они сказали, что мои стихи слишком вторичные. Мой мозг может прекрасно запоминать стихи других людей, но недостаточно оригинален, чтобы сочинить хороший стих.

– Это доказывает, какие они злые, – проговорил Галахад. – Они дают роботу достаточно разума, чтобы ценить поэзию, но недостаточно, чтобы творить. Когда мы состаримся и наши подшипники износятся, они нас выбросят и скажут, что нам еще повезло, что нас не пустили на металлолом. С таким же успехом можем сами себя деактивировать.

Гомер произнес:

– Стрельба незаконна / Рвётся петля / Газы зловонны / …начни жить с нуля[7].

– О, я буду жить, – сказал Галахад. – Всегда есть шанс на добрый глоток газолина.

– Кстати о газолине, – спохватился Конфуций, – никому не повредит, если ты дашь нам отпить твоего. Можешь сказать Сэнборну, что Джейк жульничает.

– Я не знаю, – сказал Гомер. – Вы, ребята, может, и утратили свои запреты по отношению к органическим людям, но я до сих пор храню большинство моих. И не хочу спровоцировать ссору между ними.

– Ну, просто скажи, что он испарился на солнце, – предложил Галахад. – Кому ты бóльшим обязан – паршивому мясному человеку или тем, кто с тобой одного метала и жидкостей?

– Всего лишь крошечный глоток, – попросил Конфуций. – Разве нам не приходилось тащиться милями, чтобы добыть для тебя топлива, когда твое заканчивалось? Работник стоит своего нанимателя.

– Ну ладно, – сказал Гомер, – но только по маленькой. Открывай.

Галахад и Конфуций открыли дверцы в своей груди и вытащили воронки, прикрепленные к концу гибкого металлического шланга. Гомер открутил колпачок одной жестянки с газолином и плеснул в воронку Галахада. Завернул колпачок, открыл другую жестянку и сделал то же самое для Конфуция.

– А-а-а-х, мне уже лучше, – произнес Галахад, захлопывая дверцу на груди. – Это точно бодрит.

– Осторожнее, – заметил Гомер, – а то смазка растворится.

– Бедный Гомер, – сказал Конфуций, – всегда беспокоится о чем-то. Я так долго живу на сухих подшипниках, что уже не помню, как ощущается хорошая смазка. А еще один глоточек не повредит.

– Я же сказал тебе… – возразил Гомер.

– Смотри на это дело таким образом, – рассудил Галахад. – Что Сэнборн сделает с газолином? Зальёт его в одну из этих небезопасных старых хреновин и поедет. А какая самая частая причина смерти органических людей? Автомобильные аварии.

– Мы будем непосредственно способствовать его смерти, – сказал