Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

– Ты ему одолжение сделаешь, если не принесешь ему газолин, чтобы залить в одну из этих опасных старых машин. Ты же не захочешь отвечать за выведение его из строя?

– Нет, но…

В итоге Гомер дал Галахаду и Конфуцию добавку газолина.

– Тебе тоже надо принять, Гомер, – сказал Галахад.

– Нет. Вот этого я делать не буду.

– Конечно будешь. Ты же не хочешь остаться единственным трезвым в компании, правда? Это довольно унылое чувство.

– Но…

– И нас это тоже обидит. Мы будем чувствовать, что ты смотришь свысока на пару старых робумов. Ты же не сделаешь этого? Своим лучшим друзьям?

Динамик Гомера издал электронный вздох, когда он открыл крышку на груди.

– Вы, ребята, меня с ума сведете, – проворчал он, наливая. – О, а это качественный напиток.

– Высокое октановое число, – сказал Конфуций.

* * *

Время близилось к одиннадцати, Арчибальд Сэнборн вышел на пляж, чтобы посмотреть, не идет ли Гомер. Белый поток солнечного света слепил, отражаясь от пляжа и волн. Над ними пронзительно кричала птица фрегат.

Поскольку Гомер сидел с Галахадом и Конфуцием под деревьями, пляж выглядел пустым, не считая парочки купальщиков. Сердитый Сэнборн вернулся в дом и позвонил доктору Бауэру.

– Док, – сказал он, – я не понимаю, как мне попасть на встречу с вами. Я ужасно извиняюсь, но это совсем не моя вина.

– В чем дело?

– Этот чертов робум, Гомер. – Сэнборн рассказал о поручении купить газолин.

– А пешком вы не можете прийти? – спросил Брауэр.

– Пешком? – ответил шокированный Сэнборн. Затем ему пришла в голову другая мысль. – Мне придется взять с собой ребенка, а это займет целый день.

– Тогда оставайтесь на месте; я сам приеду через пару минут.

* * *

Гомер произнес, заливая газолин в воронку нетвердой рукой:

– Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна,

Я обещал, что впредь не буду пить вина,

Но нынче, господи, я не даю зарока:

Могу ли я не пить, когда пришла весна?[8]

– Знаешь, что нам нужно сделать с этим газолином? – осведомился Галахад.

– Что?

– Если мы действительно хотим добра молодому Сэнборну, мы не дадим ему ничего. Даже одна капля будет опасна в руках органического человека.

– Они его в руках не носят; они помещают его в топливные баки своих машин, – напомнил Гомер.

– Не будь таким старым педантом, – отмахнулся Галахад. – Ты меня понял. Если мы заберем эти жестянки с собой, мы сможем годами устраивать изысканные запои.

– Изыди, Сатана! – воскликнул Гомер. – И слышать не хочу…

* * *

Арчибальд Сэнборн лежал на своей собственной кушетке и разговаривал с доктором Бауэром.

– …как вы видите, я бедный богатый мальчишка; только на самом деле я не богат. Мой доход приносит мне пищу на столе, но его не хватит на яхты и все такое. Так что я не могу поспорить с тем, что должен работать, чтобы не умереть с голоду. В то же время у меня недостаточно мозгов, чтобы добиться чего-то заметного в чем-нибудь творческом, понимаете, вроде искусства или литературы. Я начальной-то школы не закончил, не говоря о колледже. И что я могу делать? Мой единственный талант – это починять; все мои мозги в пальцах. Но если я иду работать в гараж, вот как в прошлом году, Роберта говорит, что это нелепо и недостойно «для человека моего положения». После этого она направляется сюда, в наш зимний дом, и говорит мне, что мне лучше ехать с ней, а то пожалею. Так что я должен бросить работу, и такими темпами мне никуда не продвинуться. В любом случае я слишком ленив, чтобы стать хотя бы успешным механиком и не заботиться о том, как добыть пропитание.

– Многие хотели бы жить такой жизнью, как вы, – сказал доктор Бауэр. – Почему бы не расслабиться и не получать от нее удовольствие?

Сэнборн скривился:

– Не все так просто. Мой отец был большим человеком, он добился успеха во многом, и я чувствую себя виноватым, что не такой, как он. Отец Роберты тоже довольно важный парень, и он все время тычет меня, чтобы я «стал кем-нибудь». Даже Роберта это делает, когда не препятствует моим попыткам заняться настоящей работой, таская меня по курортам. И я согласен с ними; я ленивый никчемный бездельник. Я не хочу быть лодырем, просто не знаю, как перестать. Это меня с ума сводит. Я пытаюсь как-то применить мои невеликие способности к этому хобби со старыми машинами, но Роберта поднимает шум даже из-за этого. Если бы у нас их не было, говорит она, мы могли бы позволить себе иметь самолет и робота-служанку, могли бы путешествовать в Европу. Так что каждый тянет меня в свою сторону. Я трачу жизнь попусту…

Гордон Сэнборн, усеявший пол в соседней комнате кубиками и другими игрушками, не обращал внимания на разговоры взрослых. В настоящий момент, устав от кубиков, он выбрел из дома. Его отец приказал ему, под страхом сурового наказания, оставаться на месте, но Горди никогда не помнил распоряжений дольше чем тридцать секунд.

Он топал вдоль пляжа, пока не встретил Геркулеса. Геркулес прошел две мили к югу от поместья МакДональда, так и не увидев никаких детей, пригодных для покражи, и теперь возвращался к своему хозяину.

– Привет, – сказал Геркулес. – Ты же пацан Сэнборнов?

– Да, меня зовут Гордон Буланжер Сэнборн, – ответил Горди. – Ты робот, но ты не Гомер. Гомер мой друг. А ты кто?

– Я Геркулес. Ты бы хотел повидать Гомера?

– Конечно. Где он? Геркулес – это смешное имя. Где Гомер? Он ушел?

– Он заскучал по дому, но хотел бы тебя повидать.

– О́кей, отведи меня к Гомеру. Я люблю Гомера. Я не люблю тебя. Бах-бах, ты мертвый. Когда-нибудь ты, может, мне понравишься, но не сегодня.

Геркулес, весело болтая, повел Горди во владения МакДональда. Они шли по тропинке, которую обступили сорняки в человеческий рост и молодые деревца, выросшие там, куда попали семена. Геркулес привел дитя к Наполеону. Наполеон отложил том Mus-Ozon и уставился единственным глазом на Горди.

– Ты не Гомер, – сказал Горди. – Ты мне тоже не нравишься. У Гомера две ноги, а у тебя четыре. Почему у тебя четыре ноги?

– Потому что я тяжелее, чем роботы на жидком топливе, – ответил Наполеон.

– А что стало с твоим глазом? Выглядит смешно.

– Я Наполеон. Не обращай внимания на мой отсутствующий глаз.

– Почему?

– Тебя привели сюда, чтобы свершилась моя судьба.

– А что такое судьба? Как ее