Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин

Пытаясь парализовать его, я снова и снова посыл в тело городового точечные нейроимпульсы. Но Клещевик плотно, как броней, окутал нервную систему своей волей. Каждый мой удар давал лишь миллисекундное замешательство, крошечную паузу, которую он тут же использовал для яростной контратаки. Я оказался втянут в вязкий, изматывающий ближний бой, где каждое мое движение встречало противодействие.

С сожалением я понял — оставить жизнь этому полицейскому не удастся: тварь вросла в него слишком глубоко. В сущности, она уже была им.

И тогда я отбросил все попытки действовать тонко.

Улучив момент, когда он пошел в очередную атаку, я шагнул не назад, а навстречу, принимая на предплечье его тяжелый удар. Боль обожгла руку, но я уже был в нужной позиции. Вложив всю свою ярость в одну атаку, я позволил силе вырваться наружу, и с моей свободной руки сорвался, шипя и треща, толстенный иссиня-белый кнут из чистой молнии.

И вот против этого враг оказался бессилен. Первый же удар кнута пришелся ему в грудь. Мундир вспыхнул, плоть зашипела, тело выгнулось в страшной, беззвучной судороге. Но Клещевик был умен. Он понял, что эта оболочка обречена.

Прежде чем я успел нанести второй, добивающий удар, из груди полицейского, из выжженной кнутом дыры, вырвался темный, маслянистый сгусток. Тело-кукла безжизненным мешком рухнула на пол. А тварь, извиваясь в воздухе, стремительно метнулась сторону гудящего, вибрирующего сердца этого подвала — к паровому генератору.

Темный сгусток ударился о массивный чугунный корпус и растекся по нему, как капля чернил, на мгновение став почти невидимым. Но я чувствовал его. Он прятался в металле, в сложном переплетении труб и вентилей, сливаясь с гудящей энергией паровой машины.

Он выжидал. Он знал, что я ранен, что бой отнял у меня силы. Генератор был его крепостью, его источником питания. Электричество, которое вырабатывала машина, поддерживало его, не давая рассеяться. Но он не мог оставаться в нем вечно. Кроме грубой энергии машины, ему, как и любому Клещевику, был нужен живой носитель, источник биотоков, чтобы не утратить свое самосознание и не впасть в кому. Он покинул генератор лишь потому, что учуял нас. Теперь он ждал, пока я (или кто-то еще) подойду ближе, чтобы совершить прыжок и завладеть новым телом.

А вот фигушки.

— Шувалов! — крикнул я, подойдя к лестничному пролету, но не сводя глаз с генератора. Мой голос гулко разнесся по подвалу. — Пошлите людей на завод! Найдите главный паровой вентиль! Отключите этот генератор! Немедленно!

— Будет сделано! — донесся до меня сверху чей-то крик.

Пока люди отключали генератор, я, превозмогая боль в предплечье, начал осматривать подвал. То, что я увидел, заставило меня содрогнуться. В темных углах, за штабелями бочек, под лестницей, повсюду лежали тела. Их было не меньше десятка! Рабочие в грязных робах, пропавшие полицейские… и все они действительно были как будто «высушены», словно из них высосали всю жизнь, оставив лишь пустые, ссохшиеся оболочки.

Ндааа… Картина сложилась, конечно, так себе. Этот клещевик оказался на редкость умной бестией. Он буквально создал здесь себе «ферму». Генератор давал ему постоянную, мощную подпитку. Заманивая в подвал одиночных жертв, он использовал их как временные «батарейки», марионеток для дальнейшей охоты. А когда тело истощалось, он просто сбрасывал его в угол и ждал нового носителя. И так — снова и снова. Вот цена нашего нерадения! А ведь стоило бы заняться этой прорехой сразу — и такой беды не было бы…

В этот момент грохот парового молота в цехе наверху оборвался. А следом начал стихать и гул генератора. Люди Шувалова нашли-таки вентиль.

И тут тварь поняла, что оказалась в ловушке.

Лишенный подпитки, темный сгусток вырвался из остывающего металла и тут же метнулся к единственному выходу — к лестнице наверх, где были люди, где была свежая, живая плоть.

— Даже не думай, — прорычал я.

Ощущение боли смешалось с чувством яркого, все испепеляющего бешенства. Длинный, толстый, как канат, энергокнут вырвался с моей руки, пролетел через весь подвал и, как аркан, захлестнул извивающийся сгусток.

Раздался оглушительный треск, от которого зазвенело в ушах. Воздух наполнился запахом озона и горелой плоти, хотя никакой плоти там не было. Я вложил остатки сил в последний, решающий удар, и он достиг цели: темный сгусток забился, закорчился, пытаясь вырваться, но я держал его мертвой хваткой, вливая в него разряд за разрядом.

Он начал таять, испаряться, с шипением, похожим на звук лопающихся в огне пузырей. Через несколько секунд все было кончено.

В подвале воцарилась тишина. Мертвая, абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуком капель, стекающих с жаркого бока парового генератора, и моим собственным, тяжелым, срывающимся дыханием.

Я медленно опустил руку, отзывая кнут. Осмотрел поле боя. Больше десятка высохших трупов. Тело полицейского. И лужи раскаленного, застывающего металла на корпусе генератора там, где бился мой кнут.

Только сейчас, когда адреналин отступил, боль в руке вернулась с новой, невыносимой силой. Я пошатнулся и, чтобы не упасть, прислонился к холодной, влажной стене. Нужно было выбираться отсюда. И как можно скорее. Прежде чем лезть к самой прорехе.

Когда я, пошатываясь, выбрался наверх, Шувалов и его люди бросились ко мне. Граф был бледен, но в глазах его горел лихорадочный огонь.

— Что там было? — спросил он, поддерживая меня под здоровую руку.

— Логово клещевика, — ответил я — Не ходите туда, граф — там целое кладбище. Чуть не дюжина трупов. Он их использовал, как дрова. Ну и, разумеется, «Прореха». Она все еще там. Она — корень всей этой заразы.

— Что с ней делать? — спросил Шувалов, подойдя ко мне. — Ее можно… как-то заделать? Заколотить, засыпать?

Я криво усмехнулся.

— Граф, ну что вы, право. Это же не яма на дороге — это, не много ни мало, дыра в самой ткани мира. Попытаетесь ее засыпать — она прорвется в другом месте, еще сильнее. Есть только один способ решить эту проблему, и вы его знаете. Не бороться с ней, а контролировать.

— Как в Кунгуре? Ставить башни?

— Именно, — кивнул я. — Не дожидаясь появления других воронок, поставить здесь такую же башню-стабилизатор. Может, здесь удастся обойтись устройством размером поменьше, но принцип все тот же. Прореху нужно обуздать, взять под контроль. А сама она никуда не денется! И если ее оставить, через пару месяцев она породит еще одного