Страж Ордена 2 - Никита Васильевич Семин

Шувалов смотрел на меня, и я видел, как в его голове идет напряженная работа. Он оценивал риски, ресурсы, и, что немаловажно — политические последствия.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Строительство. Но как это сделать здесь, в столице, не привлекая лишнего внимания? На Урале, в глуши, это было вполне возможно. А здесь…

— А что может помешать вам здесь? Я скажу даже более того: эта прореха — подарок судьбы!

Бровь Шувалова поползла вверх.

— Вы, конечно же, это не всерьез, Михаил?

— Еще как всерьез! Подумайте сами, ведь этот склад можно превратить в настоящую лабораторию и идеальный, я повторяю — идеальный полигон для обучения моих… в смысле — ваших одаренных. Здесь, в контролируемых условиях, в самом центре столицы, мы сможем изучить Прореху, попадающих через нее тварей, ставить эксперименты, обучать неофитов, отрабатывать тактику, испытывать новое оружие! Мы превратим эту раковую опухоль в наш главный исследовательский и технологический центр Империи! Более того… пройдите сюда!

Мы с Шуваловым вошли в пакгауз. Принюхавшись, граф достал надушенный платок и уткнул в него нос, диковатым взором осматривая заваленный разными ящиками и ржавым металлом склад.

— А весь этот хлам… он ведь тоже пригодится. Взгляните!

Я показал рукой на штабель медных болванок. На их поверхности, тусклой и зеленоватой от патины, проступали странные, радужные разводы, а сама медь неожиданно была неестественно холодной.

— Металл меняет свою структуру, — пояснил я. — И не только металл!

Действительно, дерево, из которого были сколочены ящики, стало странным — голубоватого цвета, пористым и прочным.

— Все эти предметы изменились под действием ауры из Прорехи. Грань меняет материю. Делает ее… иной. Теперь этот склад — источник уникальных ресурсов, которых нет больше нигде поблизости. Для обычного производства это — брак, катастрофа. Но для нас, — я посмотрел ему в глаза, — это бесценный ресурс.

Я выпрямился, отключив вспышку боли

— Я предлагаю вам, граф, не просто закрыть эту дыру. Я предлагаю превратить катастрофу в возможность.

Шувалов прислушался, и в его глазах загорелся тот самый холодный, расчетливый огонь, который я уже видел.

— Выкупите этот склад! Весь, вместе с подвалом и прилегающей территорией. Наверно, лучше всего сделать это официально, для казенных надобностей, под предлогом карантина из-за «особо опасной лихорадки». Подумайте сами: это идеальная лаборатория у нас под боком!

Шувалов, наконец, понял, что я имею в виду. На лице его отразилась глубокая задумчивость.

— Я вас понял, Михаил, — произнес он наконец. — Идея… гениальна в своей дерзости. Я доложу об этом его высочеству немедленно.

Он резко развернулся.

— Экипаж! Во дворец! — бросил он на ходу своему адъютанту.

И через несколько минут мы ехали к Великому князю Николаю.

* * *

Доклад Великому князю проходил в ледяной тишине. Я стоял чуть позади Шувалова, держа руку на перевязи, и молча наблюдал за представлением. В этот раз говорил граф. Я же молчал, своим присутствием как будто придавая словам графа дополнительный вес.

Николай Павлович слушал доклад Шувалова, не проронив ни слова. Он сидел за своим столом, прямой, как стойка, и лишь белые костяшки пальцев, сжимая подлокотник кресла, выдавали его состояние.

Когда Шувалов закончил, описав и бойню в подвале, и мою идею с созданием полигона, Великий князь еще долго молчал. Его взгляд был устремлен куда-то поверх наших голов.

— Итак, — проговорил он наконец, и его голос, тихий, ровный, прозвучал страшнее любого крика. — Пока вы, мой помощник в секретном Комитете, занимались разной ерундой, у вас под носом, в двух верстах от Каменоостровского дворца, вырос рассадник чудовищ, сожравший целый полицейский наряд. И вы обнаружили это только потому, что туда заглянул ваш «уральский самородок». Это вы называете «контролем над состоянием магического фона столицы»? Я вас правильно понял, граф?

Шувалов стоял бледный, но не сгибался.

— Это мой промах, ваше высочество, — сказал он твердо. — Я принимаю всю ответственность.

Николай махнул рукой и остановил его.

— Вашу ответственность я оценю позже. А сейчас, — он перевел на меня свой тяжелый, оловянный взгляд, — сейчас мне нужны решения.

Он поднялся и подошел к карте города, разложенной на столе.

— Инженер Молниев, — обратился он ко мне. — В Кунгуре, как мне докладывали, было четыре таких… прорехи. Сколько их здесь? В столице Империи?

— Я не знаю, ваше высочество, — честно ответил я. — Пока раскрылась только одна, а чтобы выяснить подробности, необходимо провести полную рекогносцировку.

— Вот именно, — отрезал он. — Итак, господин инженер, — он впервые обратился ко мне с такой официальной вежливостью. — Я даю вам неделю. Вы, вдвоем с графом, лично пройдете каждый завод, каждый пакгауз, каждый подвал в этом городе, где есть мощные паровые машины и промышленные генераторы. Мне нужен полный, эффективный отчет обо всех «геопатогенных зонах» в моей столице.

Он посмотрел на Шувалова, и в оловянных глазах его блеснул лед.

— И, граф… еще один такой «промах»… и вы лишитесь своей должности. И вполне возможно, что будете работать в менее приятном климате. Например, в Иркутске.

Он отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена.

Мы вышли из кабинета в полном молчании. Шувалов был мрачнее тучи. Ведь только я и моя предусмотрительность спасли его карьеру, а может, и жизнь.

— Кажется, — сказал я, когда мы уже были на улице, — у нас впереди очень интересная неделя, граф.

Шувалов остановился и посмотрел на меня. В его глазах была смесь досады, благодарности и… страха.

— Вы просто неоценимы, Михаил, — произнес он вслух. — Боюсь, в недалеком будущем мне придется уступить вам свое место!

— Не стоит, граф, — усмехнулся я. — Бояться нужно не меня. А того, что мы можем найти в подвалах этого славного города!

Глава 13

Неделя ушла на методичное, изматывающее «прочесывание» города. Каждый день, с рассвета до заката, мы с Шуваловым и его людьми объезжали промышленные окраины, проверяя каждый завод, каждый склад, где работали мощные паровые машины. Я шел, как ищейка, по следу невидимого зверя, «прощупывая» эфир, а граф сверялся с картами и планами застройки.

Результаты были одновременно и обнадеживающими, и пугающими.

Мелких, спонтанных прорех, подобных тем, что я видел на Урале, в столице не было. У меня сложилась теория, почему такая