Железный лев. Том 4. Путь силы - Михаил Алексеевич Ланцов

— Её строили рабочие. И я не припоминаю вас среди них.

— А я прислал рабочих, заплатил им за работу и дал строительные материалы. Перед этим оплатил разработку архитектурного плана этой школы.

— Как вас зовут? — прищурился этот священник.

— Лев Николаевич Толстой. Граф. Не слышали обо мне?

— Подождите минутку. Я возьму ключи.

Минутка растянулась.

Впрочем, не сильно.

— Извините. Пришлось поискать.

— Вы тут ведёте уроки?

— Да.

— Давно?

— Как построили. Уже года два.

— И какие у вас впечатления? Может быть, замечания есть?

— У меня? — неподдельно удивился он. — Лев Николаевич, побойтесь Бога. Какие у меня могут быть замечания? Вот не было школы. И вот она есть. Причём из кирпича с большими стеклянными окнами. Отчего внутри светло. И с хорошей печкой.

Поднялись по ступенькам на крыльцо.

Вошли в сени. Скорее даже тамбур, который освещался очень слабо из небольшого узкого окна под потолком.

Толкнули вторую дверь и попали в чистенькую, но пустую прихожую. Справа стояла печь, что ежели её топить, сразу холод отрезает. В неё был встроен простенький водяной котёл, от которого пар разводился чугунными трубами по всему зданию. Слева — небольшой закуток для топлива. Всё это максимально компактно. А дальше и располагалась собственно прихожая с вешалками для верхней одежды вдоль стен. Ну и лавочками.

— Эта — в класс ведёт, — произнес священник, толкнув первую дверь налево.

Внутри также просто и чисто.

Струганный пол.

Деревянные парты с лавками. Стол учителя. И доска с кусочками мела.

И всё.

Ну ещё два больших окна с двойной рамой. Чтобы и света больше, и зимой не так холодно. Под окнами по паровой батарее.

— А зимой как освещаете? Темнеет же рано?

— Лампы керосиновые. Они убраны. Вещь ценная, за ними следить надо.

— Напротив у вас ночлежная?

— Да. — ответил настоятель и повёл гостей туда. — Видите? Постели в два яруса. Шесть по дальней стене, по этой — у двери. Под каждой два сундучка с личными вещами. Окна маленькие, как вы видите. Чтобы не так холодно, да и яркий свет тут не нужен. Батареи вон там.

Вышли обратно в прихожую.

— Это две уборные, — указал священник на двери. — Там — кухня. Здесь — лестница и небольшая кладовка под ней.

Лев чуть помедлил, но всё же прошёлся по всем комнаткам. Заглянув в каждую уборную. Он ещё там, в прошлой жизни усвоил, что туалет — душа организации. Частенько его состояние говорило куда больше о проблемах в заведении, чем несколько часов вдумчивых бесед.

На кухне было пустовато. Небольшая дровяная печь на две конфорки. Стол для разделки. Шкаф для посуды. Раковина. Готовить тут было неудобно. Впрочем, никаких особенных яств не предполагалось. Не из-за жадности или злобности, а просто не имелось возможностей. Еды производилось покамест маловато. И она выходила недешёвой.

— Где вы храните крупу и прочее?

— В кладовке.

— А если соленья привезут или мясо?

— Помилуйте, какое мясо? — грустно произнёс священник. — По воскресеньям в кашу сало идёт. Немного. А соленья тоже в кладовке стоят. Они в бочке, что им станется?

— Ледника не хватает. — задумчиво пробормотал граф.

— Было бы что в нем хранить…

— Хорошо, пойдёмте дальше.

И они поднялись на второй этаж.

Крохотный тамбур и две комнаты.

Прежде всего кабинет учителя, который скорее напоминал ещё один склад. Он отдельно запирался и находился на втором этаже. Из-за чего именно тут находились керосиновые лампы с запасом горючей жидкости. Бумага с писчими принадлежностями. И прочий важный инвентарь. А также кушетка, чтобы полежать.

Рядом с ним — библиотека.

Громко сказано, конечно. Просто помещение, где находились учебники и небольшой набор дополнительной учебной литературы. А также иной дидактический материал. Хотя он тут был небогатый.

— Отопление вас устраивает? — спросил Лев, листая букварь. Вполне свежий, хотя со следами эксплуатации — листы немного засалены.

— Вполне. Со станции нам зимой обещали уголь выдавать. Совсем хорошо будет.

— С мытьём у детей как?

— Так… — несколько растерялся священник. — Каким мытьём? Дети проводят в интернате с понедельника по субботу. Потом домой.

— А дома как?

— У всех по-своему.

— Многие на интернат оставляют?

— Все, кто может. Это ведь кормёжка. Детей-то и учиться отправляют только из-за того, что их здесь кормят.

— Мест свободных мало?

— Откуда? Ругань каждый раз. Пристроить дитя на бесплатное кормление все хотят. Вот я по способностям и отбираю.

Граф покивал.

Выглядело всё прилично. Можно даже сказать — благостно. Но вот мотивация к учёбе, конечно, жутковатая. Да и сам подход. Ведь на общем совете было решено не делать специально классов для девочек. А как их тогда подкармливать?

Лев Николаевич, конечно, знал о том, что французы в своё время остановили миграционную волну из Алжира довольно хитрым образом — они стали давать образование местным девочкам. И рождаемость резко пошла на убыль. Выглядела эта история — так себе. Но ему в ближайшие поколения требовался взрывной рост населения, а не феминизм, права человека и чайлд фри. Посему почти всё начальное образование выстраивалось вокруг мальчиков.

Во всяком случае — пока.

Но как подкармливать девочек?

— А много времени остаётся у вас? После уроков и службы.

— Увы. — развёл он руками. — Супруга ругается порой. Рук по хозяйству не хватает.

— Понимаю… понимаю… — произнёс граф.

Тепло попрощался и вышел.

Времени уже немало прошло и требовалось двигаться к поезду. Заправка его должна подходить к концу.

— Как тебе? — спросил Лев Николаевич, когда они сели в вагон.

— Дыра.

— Конструктивно.

— А чего мне ещё сказать? Там жизни нет. Мухи. Навоз. Загаженные кусты.

— Вообще-то, люди в поле. Сейчас самый сенокос.

— Да и черт с ним! — отмахнулась жена. — Зачем ты вообще туда полез? Прогулялись бы возле поезда. Нас охрана ещё потеряла.

— Что потеряла — плохо. Совсем мышей не ловят. Надо им хвосты накрутить. А то расслабились.

— Да кому в голову взбрело бы, что ты попрёшься куда-то?

— Милая моя Наталья, ты разве не знаешь, что чем выше фундамент, тем круче шпиль?

— В каком смысле? — нахмурилась она.

— Чем лучше уровень жизни у бедных, тем выше потолок возможностей у богатых. Можно, конечно, действовать иначе. Обдирать с них всё. Но это тупик.

— Серьезно? — усмехнулась Наталья.

— Представь. У тебя строится много разных домов. Каменных. Масса артелей. Довольно логично предположить, что среди них найдется хотя бы несколько по-настоящему выдающихся. И они смогут построить какой-нибудь шедевр. Не так ли?

— Ну… возможно.

— А если таких артелей мало? Люди не строятся. Опыта нет. В таком случае найти того, кто ровно кирпичи умеет