Обратный отсчет - Токацин

— Гедимин, посторонись, — Вепуат, подобрав щипцы, сунулся к печи, ловко отсёк краешек заготовки и с раскалённым ошмётком металла в руках повернулся к сарматам. — Ещё подогреть или сойдёт?

— Пусть воины держат больного, — деловито распорядился Кут’тайри. Эгнаций, крепко схватив филка за руки, вздёрнул его на ноги и прижал к стене. Тот закричал, забился — и замер, завороженно глядя на раскалённый металл.

— Не щурится, — прошептал Айзек. — Но зрачок… зрачок сужается. Что-то он всё-таки видит…

— Вот, могучий Эрта, — Кут’тайри протянул растопыренные когти к горну, словно что-то зачёрпывая. — В свой день в своём доме ты смотришь на нас. Мы берём твои дары и подносим тебе кровь и надежду. Да рассеется туман от твоего дыхания!

— Осссторожно, — прошипел Айзек. Вепуат стиснул зубы. Раскалённый металл замер в сантиметре от кожи филка. Тот вскрикнул и забился с новой силой. Гедимин беззвучно выругался.

— Что это за…

— Теск, твою мать! Ты с башкой дружишь⁈ — заорал филк. Эгнаций отпустил его, и он, схватившись за обожжённую грудь, прыжком отлетел в угол и там нашаривал что-то на поясе.

— Дрогош, это ты? Меня помнишь? — спросил Вепуат. Филк выругался.

— Вот, значит, как? Тут пытают за побег? Тут ещё и концлагерь⁈

Гедимин мигнул.

— Ты вообще ничего не…

Договорить он не успел — ещё секунда, и Дрогош выбил бы из рук Вепуата щипцы. Защитное поле остановило его и отбросило назад.

— Ансур! Тащи его в медотсек! — крикнул Айзек, выглядывая за дверь. — Дрогош, уймись. Ты два дня лежал без сознания. Тебя не пытают, а лечат!

«И это дикарство работает,» — подумалось Гедимину. Он уже стоял у матраса. Четверо филков не заметили ни криков, ни прыжков, ни уволакивания Дрогоша в коридор, — они так и смотрели в пустоту, изредка вскидываясь и крутя головой.

— Как очнётся, кидай мне, — сказал он Эгнацию. — У меня не вырвется.

…Последнюю пару филков Гедимин нёс в медотсек, зажав под мышками. Затихли они сразу же, а к ругани сармат не прислушивался.

— Помощь нужна? — выдохнул он, зайдя в отсек. Там на матрасах лежали, злобно сверкая глазами, трое филков. Им скрутили руки, зажав меж ладонями кровяные камни. Гедимин покосился на расстёгнутые комбинезоны, — у Дрогоша волдырь уже превратился в красноватое пятно и отшелушенную кожу, и у других ожоги быстро заживали.

— Держи обоих! — Экхард ухватил филка за руки, всунул между ладоней ещё один кровяной камень и ловко обвязал верёвкой. — Ансур, можешь класть. Теперь второй…

— Ублюдки Ассархаддона, — прохрипел Дрогош. Медик вытер руки и криво ухмыльнулся.

— Гедимин — его клон. Осторожнее тут с Ассархаддоном.

Гедимин впервые видел, чтобы филк так стремительно бледнел. Даже Ансур, поёжившись, подался в сторону.

— Так это нормально, что они ни кварка не помнят? — донеслось из коридора.

— Могучий Эрта милосерден сегодня, — отозвался Кут’тайри, заглядывая в медотсек. — Всё, что было с детьми Пламени в туманах, осталось в туманах. Токкош, сын Пламени! Помнишь ли ты, как сошёл с твёрдой тропы?

— Что оно шипит? — настороженно спросил Дрогош. Регенерация его уже не беспокоила, камень не жёг, но от Сэта с горящей гривой он старался отползти.

— Оно тебя спасло от растворения мозга, — буркнул Вепуат. — Куда ж вас, дураков, понесло⁈ Сейчас вот с неба льёт расплавленная сталь. Не вытащи мы вас вчера в «Элидген» — много бы от вас осталось⁈

— Значит, вы так и собираетесь нас тут удерживать, — процедил филк, недобро щурясь. Айзек покачал головой.

— Ты же понял — это дела Ассархаддона, — он покосился на Гедимина и выразительно пожал плечами. — Ему надо, чтобы ты растрепал о них на Земле?.. Хватит уже дурить. «Элидген» — не худшее место для жизни. А вот вокруг опасно.

…Не успел Гедимин заново нагреть заготовку, как в кузницу боком протиснулся Вепуат.

— Тебе помочь? Может, подержать чего?.. Извини, не предупредили. Я сам не думал, что Айзек согласится!

— А ты как согласился? — буркнул Гедимин, кивая на щипцы. — Держи вот так, надо отбить лишнее…

Вепуат пожал свободным плечом.

— Один Кут’тайри и знал, что это сработает. Но сработало же! — Вепуат ухмыльнулся. — Надо запомнить. Мало ли…

36 день Мысли, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

Филков выпустили из медотсека. У душевой Гедимин наткнулся на Дрогоша — и тот шарахнулся к стене. Другие филки, ждущие у предбанника, переглянулись и подались в сторону. Гедимин, досадливо щурясь, прошёл мимо. «Экхард что, уже всем растрепал? Или эти пятеро постарались?»

…Ворота «грязного» цеха кто-то недавно открывал — в санпропускнике остались следы. «Сармат, из Старших, в тяжёлой броне,» — определил Гедимин и стиснул зубы. «Гварза? Ну что ж, без Айзека поговорим спокойно…»

— А у тебя тут уже почти целый твэл, — Айзек, повернувшись к сармату, скупо улыбнулся. Он рассматривал топливные таблетки, спёкшиеся и уже остывшие. Гедимин оставил их в «незаражаемом лотке» — половине чьей-то крупной, но тонкостенной ракушки.

«Ага, неплохо,» — сармат осторожно тронул таблетку когтем. Руку обдало фантомным теплом.

— Пора его проверить, — сказал Айзек. В руках он держал что-то длинное, обёрнутое ветошью. Гедимин мигнул.

— Твэл? Зачем ты его притащил?

— Загрузить, — отозвался Айзек. — И отнести в активную зону. Первое топливо нового цеха, — нельзя же без испытаний.

— Я ещё не… — начал было Гедимин, но Айзек, не слушая его, уже оборачивал трубку защитным полем и выкладывал на стол хвостовик и наконечник.

— Айзек! Чем я воздух буду откачивать⁈

— Катушкой, — безмятежно ответил Айзек, соединяя части оболочки. — И, я думаю, лучше предварительно нагреть. Не стой столбом, атомщик, — у меня же нет паяльника!

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, подгоняя наконечник под форму трубки. — Гварза знает?

Айзек посмотрел на потолок.

— Вот чем думал тот, кто поставил вас в одну команду⁈

…Волокнистые щупальца, едва тронув висок, переползли на руки. Гедимин косился на твэл с опаской, ожидая белой вспышки. «Местный, равнинный ирренций… а хотя — то, что уже загружено, тоже в основном с Равнины. На Земле ирренция немного.»

«Го-одно,» — прогудело внутри черепа, и сармат изумлённо мигнул. «Дава-ай!»

Новый твэл замер в кольце таких же; секунда — и сам Гедимин не отличил бы его