Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

- Выбросьте...

Савка послушно подхватил и швырнул ее подальше, Ярема кивнул и потерял сознание с улыбкой на лице.

— Павлин станет во главе двухвостых, — оскалился Игнат.

— Что скажешь, Павлин?

– Мамы больше нет, – всхлипнул Савка. – Лечно!

– Или не станет, – пробормотал Игнат.

— Отдохнем до рассвета. Дадим ранам зажить, а головам отдохнуть, — Северин вздохнул. Это был слишком длинный день. – Спите. Я начну.

Они не спорили. Катя легла с Олей между Игнатом и Яремой, рядом приютились Савка и Филипп. Укрылись опанчами, скрючились от ноябрьского холода. Яровой тихо похрапывал.

Северин закурил. Меньше суток назад он вместе с живыми есаулами шел на церемонию. Видел, как их убивают. Убегал от борзых. Вытащил Малыша на свободу. Второй раз убегал от борзых. Увидел Катрю, увидел дочь... Едва не погиб. Третий раз убегал от борзых.

— Вы понимаете, как глубоко мы в жопе? – вдруг подал голос Игнат.

— Тенета, — сказал Савка.

- Война на истребление. Хуже Рокоши, - ответил Филипп.

– Без шансов на победу, – добавила Катя шепотом.

– Однако мы не сдадимся, – сказал Северин. Не сейчас, когда он стал отцом.

Они умолкли и быстро уснули. А Чернововк курил и думал, куда нестись, что делать, где прятаться. Обязательно нужно известить Соломию...

С мыслью о ведьме захлопали крылья, и перед ним села ворона. Выставила лапу и полетела, как Чернововк забрал письмо.

«Когда-то ты спас меня. Теперь отдаю долг. Знай: Гадра узнала, что ты порабощал кровавой печатью ее подданных. Она взбешена. Будь осторожен по ту сторону. Лина»

Видимо, оскорбленный домовой сдержал слово. Гадра, темная владычица, самая могущественная и опасная среди почварей Потойбича — вот о ком пыталась сообщить молва в том сне, вот почему его последний скачок завершился арканом теней...

Северин задумчиво посмотрел на изуродованный палец, перевел воспаленные глаза на братьев и жену, на маленький сверток, спавший у ее груди, и тревога исчезла. Спокойствие охватило характерника. Все не зря.

Не наклонившись.

Они выстоят против борзых, стражи, церкви, гадры и любого другого.

Не оглядываясь.

Они не остановится и не сдадутся.

Не опуская взора.

Они уйдут до конца.

Эпилог

На кладбище было шумно.

– Холера! Как гранит!

Широкие лесорубские пилы со скрежетом вгрызались в твердую древесину.

— Они железные что ли?

Каждую пилу держали по двое, работали несколько минут, а потом менялись.

– Кто справится первым – получит бочку пива!

Очарованные обещанием, обе пилы взлетали, рискуя поломаться. Старшина рассмеялся и обратился к Трофиму:

— Главное — правильное поощрение, да?

Трофим не ответил. Немой и невозмутимый, он наблюдал, как группа мужчин в черных одеждах с белыми крестами спиливает дубы Чернововков.

Днем борзые искали добровольцев для помощи, но ни одного помощника в селе не нашлось — даже пьяница Петр отказался от обещанного таляра, хотя никогда не гнушался ни одним заработком. Рубить характерные дубы? Праздник-праздник-праздник! Даже ребенку известно, что тот, кто их заденет, получит сероманский проклятие. Если воины Святого Юрия того не боятся, и благодать Господня охраняет их, то пусть они тем и занимаются. Никто из крестьян даже посмотреть не пришел.

Никто, кроме Трофима.

— В каждом селе одно и то же. Зря вы этих деревьев боитесь, — старшина был желающий поболтать и нашел в единственном свидетеле благодарного слушателя. - Зря, говорю!

Группой было бы гораздо быстрее.

Пилы медленно прогрызали стволы.

— Вот все знают, что эти деревья прокляты, что ночевать под ними нельзя, что вода рядом с ними отравлена, а на праздники в их ветвях ветер воет голосами грешников. Разве не лучше избавиться от таких навсегда?

Переплетенные, словно в объятиях, ветви дубов содрогались в такт пиления. Последние листья осыпались серыми слезами. Трофим ненавидел себя.

– Вот посмотри на меня! Срубил несколько таких дубов. И ничего мне не стало! – старшина перекрестился. — Жив-здоров! Слава Богу, что те грязные о проклятии вурдалаки придумали. Они, сукины дети, многое придумали, чтобы честные люди боялись. Но прошло время их лжи! Умоются теперь слезами и кровью.

Чтобы ты кровью умылся, подумал Трофим. Пары борзых изменились, отдохнувшие упорно продолжили соревнование за бочку пива. Пилы прогрызли треть стволов — еще не поздно спасти. Немного от стыда хотелось провалиться под землю.

— Я уже лично несколько таких уничтожил, — продолжал старшина старше. – А потом мне выдали четырех и сказали командовать. Теперь за нами пол паланка! Приказ прост: все дубы изрубить. Вот и рубим понемногу... Я бы предпочитал химородников с серебром охотиться, но это тоже неплохо. Без дубов голодающие много сил потеряют! Поэтому это тоже полезный труд.

Он перекрестился и довольно помахал толстеньким атласом перед носом Трофима.

— У оборотней есть такие карты со всеми дубами! Дело само справляется: один повалил и к следующему едешь, не надо искать ничего. Мы так ни одного дерева не пропустим!

Трофим сжал кулаки. Он годами ухаживал за этими деревьями бережнее, чем любые овощи.

— Труд, конечно, непростой, — разглагольствовал старшина. — Эти дубы действительно тяжело пиляются, потому что сила нечистая их мощью поит. Но это ничего, против божьих воинов и силы небесной ни один бес не устоит. Когда понимает, что дело проигрышное, то убегает и готово! Дерево ломается, а мы сейчас...

— Что вы творите?

Смотритель кладбища, утром уехавший к родственникам в соседнее село, стоял с покрасневшим от ярости лицом. Мутные глаза блестели гневом, старческие кулаки дрожали.

- А ну, стойте! Не трогайте!

Дорогу ему преградил старшина и метким ударом в челюсть отправил надзирателя на землю. Борзые на мгновение прекратили работу, подняли головы, расхохотались и вернулись к пиленке.

— Ты что несешь, старый истукан? Не видишь, как борзые Святого Юрия волю гетманскую выполняют? — проревел старшина.

Он указал на флаг, прислонившийся к могиле неподалеку: белый всадник копьем проштрихивал черного волка. Надзиратель повел головой, клепнул растерянно несколько раз, сплюнул кровью, попытался подняться, качнулся. Трофим вовремя подхватил его под руку.

- Это мое кладбище, - прошипел старик. — Вы уничтожаете рыцарские могилы. Нельзя!

— Это не могилы, а бесы, — отрубил старшина. – Нам – можно!

Он достал из-за пазухи свернутый свиток с несколькими печатями и помахал перед носом у старика.

– Видишь эту грамоту? Святейший Патриарх Киевский и всея Руси-Украины Симеон приказал избавиться от проклятых дубов! Лично на это дело благословил и оружие наше освятил! Будешь