Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Гаад нахмурился.

– Мне безразлично к твоим выдумкам. Ты дважды потерпел неудачу, хотя перед каждой разболтал о шансах на возрождение. Я не должна слушать тебя... Я не должна слушать ни одного из вас, сладкоголосых лжецов! Вы ничего не исцелили, — тьма потекла из ее глазниц. — Мы могли перейти на другую сторону сразу после трагедии. Тогда, на рассвете эпох, когда они бегали в шкурах и молились дыму, мы могли стать их богами навсегда! Но я разрешила отказать себя. Поверила в возможность спасения.

— Эта возможность до сих пор существует.

– Недопустима наивность с моей стороны, – Гадра проигнорировала его замечания. — А между тем эти жадные невежды приходили сюда, один за другим... И мы поили их силой.

— Но забирали их взаимную силу.

– И что из нее? Она поила нас, а этот мир все равно рассыплется на пыль. Тем временем они научились летать и убивать на расстоянии без волшебства! Ни один из ваших кругов не мог этого предвидеть.

Ее волосы превратились в гнездо змей, бросавшихся по сторонам, словно пытались укусить невидимых врагов.

— Я больше не имею права медлить, Гаад. Пока разделенные люди погрязли в бесконечных дрязгах, мы возьмем этот мир. Пока мы еще сильны. Пока можем победить. Пока наши подданные не вымерли окончательно, змеи дрожали и переплетались. — Мы обретем новый дом.

– Я согласен, Гадро. Но разве ты не говорила, что род вырождается? Ты не предполагала, что все происходит потому, что мы слишком чужды в том мире? И сама его природа меняет нас...

– Там. Будет. Лучше, – отрубила Гадра. – Не пытайся посеять во мне смуту, Гаад, я больше не слушаю тебя.

Она медленно прокрутила головой вокруг туловища, как сова.

— Этому миру давно стоит умереть, — сказала Гадра.

— Мы просто не смели посмотреть правде в глаза.

– Если бы ты позволила мне кончить, – впервые за эту беседу Гаад выдал нотку раздражения.

– Я многое тебе позволяла. Слишком много. Именно по твоей вине один из этих червей свободно прыгал сюда, порабощая моих подданных в обоих мирах, — ее голова раздулась вдвое. - Кровавая печать! Они научились у нас: ритуалы, заговоры, волшебство...

- Справедливый обмен.

– Ты подарил ему право входа! Зачем?

- Маленькая прихоть.

— Неужели он тоже нужен для завершения твоего большого замысла? Может, в этом червяке скрывается шанс на будущее возрождение? — теперь Гадрина голова причудливо пульсировала размерами в такт ее ярости. – Нет! Не вздумай просить за него. Червь отбывает заслуженное наказание.

— Могу я предложить...

— Торг не подходит тебе, Гаад. Где твое достоинство? — она подплыла к нему вплотную. Змеи задрожали у его висков.

– Я готовлю вторжение. У тебя есть время до его начала. Если ты успеешь... Если я свидетельствую о возрождении — истинное, великое, неподдельное возрождение! — только тогда задумаюсь над изменением плана.

Он кивнул — и этого было достаточно, чтобы Гадра отодвинулась.

— Да мы оба знаем, что ты не успеешь, Гаад, — ее голова наконец перестала изменять размер. - Никакого возрождения не произойдет. Из всех остальных ты всегда был самым умеренным, рассудительным... Поэтому найди, наконец, силы признать поражение и отступить. Никто тебя не осудит. Ты мне нужен во главе войска!

– Хорошо, – Гаад упрямо отвел взгляд. – Но сначала я закончу то, что начал.

Ее волосы обернулись черным дымом.

– Как желаешь. Все равно то жалкое дерево сгинет.

Причудливые очертания растеклись, обернулись клубком тьмы, взлетевшим в мертвое небо и растворившимся в безоблачном облаке.

Гаад провел ее взглядом, после чего позволил себе пробормотать несколько неразборчивых слов. Склонился над полом зала, осторожно провел по камням пальцами. По серому кругу между трещинами разбегались стеклянные артерии узора, собиравшиеся в грандиозную сложную фигуру, которая превратила цветущий мир в погруженную в агонию тень.

Все это его вина.

Разве не проще пойти по предложенному пути? Гадра прав: по ту сторону живут создания низменности и мерзкие, их мир богат и щедр, надо только пролистать страницу, забыть о...

Нет! Гаад остановил себя, как останавливал всякий раз, когда мысли приводили к этому окольному пути. Он должен завершить начатое. Исправить содеянное.

Стремительным движением Гаад подлетел к дереву, осторожно провел рукой по теплому стволу. Дерево пылало жизнью: цеплялось в землю развесистыми корнями, шептало соками под корой, созревало желудями среди черных листьев. Оно жило посреди высохшей пустоши! Но ослепленная смертью Гадра не способна рассмотреть это чудо.

– Нет, друг, ты не пропадешь, – сказал Гаад. – Ты проснешься. .. И вместе с другими изменишь этот мир.

Он готовился более двухсот лет. Учел все предыдущие неудачи. В этот раз все несомненно получится!

Но для начала нужно освободить этого истукана. Опасно дразнить Владычицу, но теперь каждый должник может пригодиться.

Высоким скачком Гаад передвинулся к полосе выжженной земли при неподвижной реке. Ни гнилые, ни они — только неподвижная мертвая вода, походящая на прозрачный песок. Гаад ткнул указательным пальцем на истощенную почву, начал рисовать в воздухе, и потрескавшуюся землю покрыло кругом со странными символами внутри.

Его глаза блеснули. Воздух замерцал, загустел, взорвался багряными искрами - посреди круга выросла фигура в белом.

– Спасибо, что отозвалась, – сказал Гаад.

Она молча поклонилась. Длинные светлые волосы черкнули по земле.

– Тебе известно, где его хоронят?

– Да.

Ресницы над голубыми глазами затрепетали.

– Хочешь его освободить?

– Да, – прошептала она.

Влюбленными несложно манипулировать – знал это по себе. Любовь уничтожает здравый смысл... И цена за это бывает слишком высокой.

– Если Гадра узнает, ее гнев будет страшен, – предупредил Гаад.

– Я не боюсь.

- Ты из рода Хранительниц. Может, сама толком не понимаешь, зачем он тебе сдался, но оберегаешь...

Гаад осторожно коснулся указательным пальцем ее лба. Она вздохнула, телом пробежали дрожь, голубые глаза вспыхнули опаловым сиянием.

— Этой силы хватит, чтобы вытащить оттуда.

– Спасибо!

Снова он прячется за другим, снова сгребает жар чужими руками... И не чувствует за это никакой вины.

— Верни его домой сквозь рисунок, — увещевал Гаад. — Предупреди, чтобы не прыгал больше через тень.

– Он не услышит моих слов.

Но и в самом деле.

– Тогда придумай что-нибудь, – Гаад махнул рукой. – И никому об этом рассказывай!

Она исчезла, оставив после себя сноп багровых искр.

Небрежным