Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

давно не езженой лесной дороге. Возница, рано поседевший мужик лет сорока, давно уже слез с облучка и вел лошадь в поводу. Только детское тело, завернутое в драный саван, перекатывалось по грязной соломе от одного борта телеги до другого.

— Бай да бай,

Поскорее помирай!

Помри поскорее!

Буде хоронить веселее.

С села повезем,

Да святых запоем,

Захороним, загребем,

Да с могилы прочь уйдем.

Мужик шел, мерно переставляя ноги. Старый еловник был все ближе и ближе. Верхушки вековых елей уже маячили над березовым карьком. На душе было пакостно и тревожно. Все внутри него отчаянно не хотело приближаться к заброшенному в лесной глуши потаенному кладбищу.

— Спи, вороти —

Мне недосуг!

Сегодня усни,

А завтра помри!

На погост повезут,

Вечну память пропоют,

К сырой земле предадут.

Лошадь встала. Мужик дернул поводья. Даже скотина, и та не хотела приближаться к поляне. А она вот уже. Заросшие, расплывшиеся холмики терялись среди травы и небольших елок. Кресты, если и были, давно сгнили. Уже никто не помнил и названия деревни, которая здесь когда-то была. Пока там жили люди — и кресты ставили. А как деревни не стало, так стали просто зарывать нехороших покойников. Самоубийц, некрещеных… Да и лихие люди повадились туда своих жертв прикапывать. Мужик тяжело вздохнул.

— Бай, бай да люли!

Хошь сегодня помри.

Хоть сегодня умри.

Бай, бай да люли!

Завтра мороз,

Снесут на погост,

Мы поплачем, повоем —

В могилу зароем.

Мужик остановился. Мелодия смертной колыбельной, которую пела жена неожиданно свалившейся на их голову племяннице, не выходила у него из головы. Хорошо хоть Катька, так звали дочку брата, оказалась слабая и хоробная. Их недолго мучила и сама не страдала. Отошла быстро и тихо.

— Ну, хотя не без помощи.

Мы поплачем, повоем —

В могилу зароем.

Возница дернул поводья, останавливая лошадь.

— Тпру-у-у…

Мужик взял с телеги лопату, отошел чуть в сторону, выбрал подходящее место, поплевал на ладони, быстро и сноровисто принялся рыть яму. Весенняя земля была тяжелая, пронизанная корнями травы и растений. Мужик быстро сопрел. Он хотел было скинуть шапку, но потом передумал, засунул ее за пояс и расстегнул пошире зипун.

Могила получилась неглубокая. Мужик сдернул легкое тело с телеги и небрежно опустил в землю. Мелко перекрестился и быстро начал кидать землю на худое, как будто сломанное тело девочки, с первыми комьями земли проступившее через саван. Крестьянин не был робкого десятка, но сейчас ему хотелось поскорее закончить с этим делом и оказаться как можно дальше от заброшенного лесного кладбища. Ему казалось, что кто-то невидимый смотрит ему в спину из притихшего весеннего леса. Мужик перестал копать и с опаской обернулся. Только легкий ветерок беззвучно шевелил кроны сосен. Тишина. Никаких звуков.

Мужчина бросил еще пару лопат земли на небольшой могильный холмик и с облегчением выдохнул. Закинув на плечо лопату, мужик заспешил к телеге. Бросил лопату в телегу, быстро развернул лошадь, запрыгнул на облучок и дернул поводья. На первой же кочке лопата глухо ударилась о деревянный борт. Мужик оглянулся через плечо и увидел замызганную соломенную куклу девочки, которую жена наказала похоронить вместе с племянницей. Он зло выругался, остановил телегу, хотел было вернуться, но потом вспомнил тревожно притихший лес за своей спиной. Мужик на секунду задумался, потом, преодолевая непонятно откуда появившееся отвращение, брезгливо взял куклу в руку и зашвырнул ее, особо не глядя, куда-то в сторону могилы.

— Э-э-х, залетная!

Возница дернул поводья. Звук собственного голоса вернул ему силы и уверенность. Телегу немилосердно трясло на ухабах, но мужик с радостью и облегчением чувствовал, что молчаливый лес и кладбище со свежевырытой могилой с каждой минутой все дальше и дальше.

Кукла не долетела до свежего холмика всего пару метров. Она повисла на ветке раскидистой ели, зацепившись за нее рыжими соломенными волосами. Игрушка быстро закрутилась вокруг своей оси, и если бы кто-то мог видеть ее в этот момент со стороны, то казалось бы, что глаза куклы ожили и то открываются, то закрываются.

* * *

Насте было скучно. Мать была, как обычно, занята какими-то своими делами, приставленная к ней Прасковья до смерти надоела своими нравоучениями. Настя без дела слонялась по усадебному двору, когда увидела толпу деревенских ребятишек, которые гуськом шли в сторону леса. Отлично! Пока никто не заметил, Настя прошмыгнула в открытые ворота и бросилась вдогонку. Вообще-то с деревенскими ей играть запрещали. Но не просто так говорят, что охота пуще неволи. Вначале Настя следовала за детьми на небольшом отдалении. На самой околице Ёгны, там, где огороды подходили почти вплотную к лесу, она их догнала.

— Стойте, стойте… Возьмите меня с собой.

Деревенские остановились. Недоверчиво и внимательно оглядели Настю. Они ее, конечно, знали. Вперед вышел вихрастый паренек в латаной-перелатаной рубахе.

— Тебе с нами нельзя.

Петька, сын портного, стоял, выпятив грудь колесом.

— И вообще! Мать наказывала, чтобы мы с барчуками не водились. А то, говорит, случится что с энтой, с нас три шкуры барин сымет. Так шо, сиди дома.

— Ну пожалуйста, — Настя скривила жалобную рожицу. — Пожалуйста, я никому-никому не скажу.

— Нет! — Петька был неумолим. — Пошли, робяты.

Мальчишки гурьбой бросились в лес, следом за Петькой. Только Пашка, сын кузнеца, обернулся на ходу. Он шел последним и незаметно для других махнул Насте рукой. Та уже собралась плакать. Но, увидев знак, поданный Пашкой, подобрала длинную юбку и побежала следом.

Петька вел друзей по тропинке, ведущей на Дальние Полдни. Туда, где днем в небольшом леске прятались от зноя деревенские коровы. До Полдней оставалось совсем немного. Настя уже расстроилась, что ничего интересного не случится. Но тут шедший за вожаком Петькой резко свернул прямо в лес. Не задержись Пашка на месте поворота, Настя бы ни в жизнь не догадалась, где он свернул.

Тропка была еле заметная. Настя спешила, чтобы не отстать от ребят. Но в то же время боялась оказаться замеченной. Светлая рубашонка шедшего последним Пашки какое-то время мелькала среди деревьев. А потом пропала. Настя пошла быстрее. Но Пашка не появлялся. Тонкая полоска вытоптанной земли исчезла. Под ногами Насти зашуршали прошлогодние листья. Густая, спутанная трава цеплялась, замедляя движения. Как будто хотела остановить, задержать. Не ходи туда. Тебе не надо.

Настя остановилась и огляделась. Березовый лес сменился густым осинником. Поваленные стволы здоровенных деревьев терялись в буйных зарослях молодняка. Настя нерешительно пошла вперед. Обошла несколько упавших стволов и окончательно потеряла направление. Заблудилась. Присела на темный влажный ствол. Ей не было страшно. Леса она не боялась. Солнце стояло