Одержимый - Ли Бардуго

прошедших с момента смерти Марджори Стивен, никто не обронил о ней ни слова. Алекс сомневалась, что кто-либо, кроме студентов профессора и коллег по кафедре психиатрии, знал, что она отошла в мир иной. Однако это дело явно получит широкую огласку.

Алекс вовсе не хотелось осматривать тело, но она заставила себя вглядеться в лицо декана. В его открытых глазах не было ни намека на молочную белизну, столь памятную ей по первому случаю, и Алекс затруднялась сказать, стал ли он выглядеть старше, чем положено. Она отметила открытый рот и застывшее на лице удивленно-добродушное выражение, как будто он увидел друга, неожиданно возникшего на пороге.

– У него сломана шея, – сообщил Тернер. – Ждем отчета медэксперта, чтобы понять, кресло ли тому виной или все случилось раньше.

– Значит, никакого яда, – заключила Алекс. – Но вы полагаете, здесь есть связь со смертью Марджори Стивен?

– Это нашли на столе. – Тернер махнул рукой в сторону листа бумаги с напечатанной фразой: «Не выдай скитающихся».

– Опять Исайя?

– Точно. Эти слова завершают стих, часть которого нашли рядом с профессором Стивен. «Укрой изгнанных, не выдай скитающихся». Вы что-нибудь отрыли в архивах «Леты»?

Алекс покачала головой.

– Пока не было времени копаться. – «Я слишком увлеклась, выясняя, как можно проникнуть в ад». – Я ничего не знаю об Исайе.

– Он был пророком, предсказавшим пришествие Христа, но я ума не приложу, как это связано с двумя мертвыми профессорами.

Алекс окинула взглядом книжные полки, беспорядок на столе, неподвижное тело.

– Все это… как-то неправильно. Слишком бросается в глаза. Цитаты из Библии, опрокинутое тело. В этом есть что-то…

– Показное? – Тернер кивнул. – Словно кто-то посчитал это забавным.

И затеял какую-то игру. Демоны обожали игры и головоломки, однако единственный известный им представитель данного вида сидел сейчас в защитном круге. Неужели с ними забавлялся кто-то из членов обществ?

– Профессор Стивен была знакома с Бикманом?

– Если между ними существовала какая-то связь, мы выясним. Однако вряд ли. Они работали на разных кафедрах, в совершенно разных областях знаний. Декан Бикман преподавал американистику и не имел никакого отношения к психологии.

– Что с ядом, убившим профессора Стивен?

– Все еще ждем токсикологический отчет.

Обществам не нравилось, когда наблюдали за их жизнью, и все же кто-то вполне мог затеять собственную игру. Впрочем, пока в происходящем не наблюдалось никакого смысла.

– Эти зацепки, – задумчиво протянула она, – цитаты из Библии не вписываются в общую картину. Если кто-то с помощью магии решил… ну, не знаю… отомстить профессорам, то не стал бы оставлять улик. Это отдает безумием.

– Или кто-то притворяется безумным. – Что было на порядок хуже.

Алекс очень не хотелось влезать в это дело, однако притвориться, что сверхъестественное здесь ни при чем, она не могла. Магия считалась преступлением, размывающим границы между обыденным и нереальным. Проникновение за эту грань, казалось, разрушало все запреты и моральные принципы, которые считались само собой разумеющимися. Когда в пределах досягаемости оказывались деньги, власть, карьера, роскошная жизнь или человек, которого во что бы то ни стало хотелось уложить в постель, с каждым разом становилось все труднее помнить, почему нельзя просто протянуть руку и взять желаемое.

– Скажите, что я гоняюсь за призраками, Стерн, и можете вновь сколько душе угодно прятаться в том доме с привидениями на Оранж-стрит.

Вообще-то Il Bastone был последним местом в Нью-Хейвене, куда стали бы наведываться привидения, но сейчас Алекс не видела смысла спорить на эту тему.

– Не могу, – призналась она.

– А можете… задействовать свои контакты с той стороны?

– У меня нет осведомителей-призраков, Тернер.

– Тогда, может, попробуете подружиться?

И вновь Алекс ощутила, как будто что-то упускает. Окажись здесь Дарлингтон, он наверняка знал бы, что искать, и справился бы с этим делом. Так, может, им как раз и нужен Дарлингтон? Тернер искал ответы и вполне мог предложить кое-что взамен. Четверо паломников. Четверо убийц. Алекс сомневалась, что разумно довериться Тернеру, и все же решила рискнуть и привлечь его на свою сторону.

– Тернер, – поинтересовалась она. – Вы когда-нибудь убивали?

– Что за вопрос?

– Значит, да.

– Вас это, черт возьми, не касается.

А вот это спорное утверждение.

– Вы здесь надолго?

– А что? – Тернер раздраженно фыркнул.

– Хочу вам кое-что показать.

Настольная игра; картон, бумага, кость

Происхождение: Чикаго, Иллинойс, 1919

Даритель: «Книга и змей», 1936

Версия игры «Землевладелец», имеющая много общего с более поздним воплощением, – «Монополией». Названия мест взяты из Чикаго и окрестностей. Игральные кубики вырезаны из кости, вероятнее всего, человеческой. Согласно некоторым данным, доску вручную изготовили в Принстоне, и с появлением кубиков игра обрела небывалую популярность, особенно во время «сухого закона», когда краткий всплеск оккультизма в книжном магазине Д. Г. Нельсона привел к появлению демонов в северной части города. Благодаря ярким цветам и заложенному в игре постоянному торгу она мгновенно стала привлекательной и в то же время, учитывая жесткие правила и неограниченное игровое время, порой растягивающееся на часы, а то и дни, практически непроходимой. Короче говоря, превратилась в идеальную ловушку для демонов.

К сожалению, однажды один из кубиков был утерян, и все попытки заменить его оказались безуспешными.

Из каталога оружейной «Леты»,

переработанного и отредактированного

Окулусом Памелой Доуз

14

Конечно, Тернер не мог просто взять уйти с места преступления, но согласился забрать Алекс следующим утром после лекции по современным поэтам. Весть о смерти декана Бикмана быстро разлетелась по университету, и в кампусе царило волнение. Несмотря на то, что жизнь продолжалась и люди по-прежнему спешили по своим делам, Алекс видела, как сбившиеся в группы студенты плакали, обнимая друг друга. Некоторые нацепили твидовые шляпы или оделись во все черное. Во дворе Морса развесили листовки, призывающие быть бдительнее. Конечно, Бики любили и видели в нем некоего отца, нить его личности прочно вплелась в ткань Йельского университета.

Алекс невольно вспоминала утро после смерти Тары: фальшивые истерики, сплетни, пронесшиеся по университету, словно рой жужжащих шершней, и последовавшее за этим волнение, чувство идущей по пятам опасности, новые ощущения, которые можно испытать без всякого риска.

Сейчас в кампусе царило истинное горе и неподдельный страх. Профессор Алекс в начале лекции поведала о том, как однажды в День благодарения ходила в гости к декану Бикману с женой, и добавила, что все, кто знал Бики, никогда не чувствовали себя в Йеле одинокими. Кабинет декана в Морсе опечатали, а у дверей дежурили сотрудники службы безопасности из полиции Йеля. Тем же вечером ректор университета провел в Вулси-холле срочное собрание с