Проклятая Империя - Денис Стародубцев

Алекс стоял перед огромной картой, прикреплённой к доске в военном зале. Лия рядом — с нотами тревоги в голосе, но с тем же холодным умом, что и всегда.

— Башни усилили, ворота заменили на дубовые с железной обвязкой. Гномы предложили заложить мины в подступах. Ведьмы чертят защитный круг. Но этого всё ещё мало.

— Нам нужно больше времени, — пробормотал Алекс. — Или больше союзников.

И как по заказу, в ворота постучали рога.

Первой прибыла оставшаяся армия Ольги. Всадники на светлых конях, в алых плащах, как будто сорвались с полотна старинной легенды. Во главе — сама Ольга. Снова тут. Вернулась. Уверенная, сдержанная и смертельно красивая.

— Ты всё ещё жив, Алекс, — усмехнулась она, сойдя с коня. — Хорошо. Было бы обидно, если бы мне пришлось хоронить отца моего сына без приличной войны.

— Приятно знать, что ты здесь ради меня, — сдержанно ответил он. — А не ради славы.

— Кто сказал, что это не одно и то же?

Они обменялись коротким взглядом — и всё стало понятно. Союз остался прочен.

Час спустя прибыли ведьмы и маги из южных пустынь: вереница в капюшонах, посохи, руны, мешки с травами и глазами в пузырьках. Старшая ведьма, мать Касселина, поклонилась Алексу:

— Мы услышали зов Лии. И зов метки. Мы здесь.

— Тогда добро пожаловать на край света, — сказал Алекс. — Здесь начинается последний круг.

Гномы разместились в северной части крепости и уже построили свой собственный «пивной бастион», где варили жидкость, напоминавшую смесь нефти и самогона. Алекс попробовал на вкус. Не повторил бы этого впредь.

— Это не напиток, это боевое заклинание в кружке, — крякнул он, вытирая губы.

Атмосфера крепости менялась с каждым часом. Сначала это был просто замок. Теперь — оплот. Место, где стояли те, кого изгнали. Те, кого прокляли. Те, кто теперь собирались удивить весь этот чёртов мир.

По вечерам Алекс ходил вдоль стен. Он чувствовал: что-то менялось в людях. Они уже не смотрели на себя как на изгнанников. Они — армия. Люди из деревень приносили еду. Дети подражали солдатам. Даже обычные крестьяне просились в ополчение.

— Это не просто защита, — сказал он как-то Лие. — Это начало чего-то нового.

— Возвращение великой Империи? — спросила она.

— Возможно… — ответил он. — Или нашего общего конца.

Ночью он не спал. Снова и снова пересчитывал бойцов, проверял стены, тренировался.

Когда он вышел во двор, увидел, как старый маг начертал на камне огромную руну — вокруг неё лежали свечи, камни, кровь животного и пепел.

— Что это такое? — спросил Алекс.

— Печать последнего сопротивления, — сказал маг. — Если стены падут — круг рванёт. Всё. Чтобы враг не взял даже камней.

— Ты веришь, что мы проиграем?

— Я верю, что лучше сгореть, чем пасть на колени.

Алекс сжал амулет. Прах мёртвых под землёй знал: скоро их вновь позовут на боле брани.

На рассвете с юго-востока подошёл последний отряд. Маленький, но важный.

Один из командиров окликнул Алекса:

— Их эмблема — волчья лапа. Это… проклятые. Как ты.

Алекс вышел им навстречу. Из строя шагнул мужчина с меткой на шее.

— Ты звал. Мы пришли. Мы не верим в царей. Но мы верим в ярость. А у тебя она — как у волка на цепи.

Алекс протянул руку:

— Тогда сорвём цепи. Вместе, братья!

Крепость больше не была одинока.

И в последний вечер перед бурей, когда небо затянулось серым, когда молчание опустилось на стены — Алекс стоял на башне и смотрел вдаль.

Они идут.

Он не дрожал. Он ждал.

Ночь была неожиданно тёплой.

Они сидели у костра рядом с одной из башен крепости. Все остальные уже спали или дежурили на стенах. Тишина стелилась по камню, как тонкий плед. Огонь потрескивал, отбрасывая пляшущие тени на их лица.

Лия молча смотрела на пламя. Алекс держал в руках кубок с тёплым вином, но так и не пригубил.

— Тебе не страшно? — вдруг спросила она.

— Страшно? — Он усмехнулся. — Всегда страшно. Даже когда делаешь вид, что нет.

— А чего именно ты боишься?

Он на миг задумался. Потом ответил тихо, будто вслух самому себе:

— Что проснусь и пойму, что всё это было зря. Что ни армия, ни крепость, ни артефакты… не имеют значения. Что я просто человек, которого сожрёт система. Снова. Как уже было со мной однажды в другом мире.

Лия повернула к нему лицо:

— Зря? Ты собрал народ. Ты поднял мёртвых. Ты дал людям смысл. Даже мне. Разве это — зря?

— А если завтра я не выживу? Что тогда будет со всеми вами? — спросил он. — Всё, что я создал, рухнет.

— Тогда кто-то поднимет знамя. Я. Или Ольга. Или… кто-то другой. Да кто угодно. Алекс, ты дал им искру. Ты стал началом. Началом чего-то светлого и намного большего чем тьма инквизиции.

Он посмотрел на неё. Долго. Словно впервые.

— А ты? — спросил он. — Ты чего боишься?

Она на секунду улыбнулась — устало, но по-настоящему.

— Что ты умрёшь. А я останусь. С этим огнём внутри. Без тебя. Лучше будет умереть вместе. Для меня уже давно это нге просто война за империю против инквизиции! Для меня это уже давно война за тебя. Надеюсь ты это заметил.

Тишина. Костёр треснул, выбросив искру.

— Заметил, но никогда не думал, что ведьмы бывают сентиментальными, — пробормотал Алекс, глядя на пламя.

— Только ночью у костра. И только рядом с такими идиотами, которые называют их сентиментальными в глаза. — Она подалась ближе. — Ты не обязан быть героем, Алекс. Но ты нужен этим людям!

— Но все ждут, что я именно им и стану.

— А я жду, что ты просто останешься жив. Вот чего я жду, Алекс!

И тут — короткая пауза. Их пальцы