Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

– Так нечестно. Дэмиен не был стажёром.

– Цыц! Тати, Клэр? Готовы?

Татьянна подмигнула Гидеону, мимоходом похлопала его по плечу – его пробрало до костей.

– Сэр рыцарь, моё дело – секреты, а у вас их, сдаётся мне, множество. Я бы предложила особо не тянуть с ними.

Он попытался проглотить ком в горле, вызванный правдивостью её слов. Он мог бы рассказать Лиссе и Эви о том, как отец манипулировал им. Как Гриффин и король использовали магию самого Гидеона, чтобы навредить маме.

Их семью разрушила его слепота, его наивная вера во взрослых. Он посмотрел на Лиссу. Татьянна была права: в его голове было столько секретов, будто капканов, которые только и ждали добычи.

Секретов, которые низвергли бы империю, пожелай он этого. А может, и стоило бы пожелать.

Но не теперь.

Злодей скомандовал, выдернув Гидеона из раздумий:

– Гушикен и миз Эрринг за главных. Вернёмся к вечеру!

Судя по тому, как Блэйд хлопнул женщину в круглых очках по плечу и заулыбался, это и была миз Эрринг.

– Да что тебе можно доверить, чучело? За главную – я! – фыркнула она.

Блэйд прыснул, но Гидеон отвлёкся на большую зелёную лягушку, которая поскакала за уходящими. На голове у неё была… корона.

– Какое странное место, – поражённо произнёс Гидеон.

Миз Эрринг сложила на груди руки и буркнула:

– Ты и половины не видел.

Глава 29

Эви

Нетрудно было убедиться, что Эви изрядно преувеличивала свой навык верховой езды. Для начала, выносливость у неё была, как у золотой рыбки.

– А мож-но пе-ре-дох-нуть, – пропыхтела она, подскакивая в седле. Ей казалось раньше, что кататься на лошади – приятное времяпрепровождение, но всё тело болело от попыток удержать равновесие и не болтаться в седле.

– Напрягай мышцы корпуса, – посоветовала Клэр. Они уже больше часа ехали по извилистой тропинке в Ореховом лесу и, по прикидкам Эви, ещё и половины пути не одолели.

Она измученно махнула рукой:

– Какие ещё мышцы?

Услышав её, Злодей сразу же притормозил, дожидаясь, пока лошадь Эви всех догонит. Это животное всю дорогу проявляло чудеса терпения.

Тристан как-то странно посмотрел на Эви, и ей стало тепло. Он открыл рот – она задержала дыхание.

– Выглядишь больной.

Татьянна, которая без видимых усилий ехала рядом со Злодеем, сохраняя идеальную осанку, бросила на него сердитый взгляд.

– Кто тебя этикету учил? Стая волков?

Кингсли сидел на лошади Татьянны и качал головой вместе с Клэр.

Все перешли на неспешный галоп, и Злодей пристроился рядом с Эви.

– Я просто хотел сказать, что ты выглядишь так, будто не спала ночью.

– Я и не спала.

Он резко повернулся к ней, схватил поводья её кобылы и остановил обеих лошадей. Клэр и Тати переглянулись и медленно потрусили вперёд, вертя головами, чтобы всё расслышать.

– Почему? – спросил босс.

Над головами промелькнула красная птичка, Эви проследила взглядом за её полётом между деревьев – она взмывала к солнышку, а потом ныряла к земле. Лес становился гуще по мере приближения к восточной границе, солнце плясало в листве, расцвечивая лес яркими узорами. Выглядело, как в самом красивом сне.

Не отводя взгляда от босса, Эви невозмутимо сообщила:

– Меня встревожило количество подушек в вашей спальне. Несколько часов не могла заснуть.

Злодей бросил на неё сердитый взгляд и выпустил поводья.

– Не так уж много у меня подушек.

У Клэр впереди затряслись от смеха плечи.

– До сих пор, Трист? Я думала, что когда ты стал тёмным убийцей, то избавился от своей коллекции.

Эви ощутила, как в груди вспархивают крошечные задорные бабочки. В спину пригревало солнышко.

– Он их с детства собирает?

– Клэр, не смей, – рыкнул Тристан.

В этом не было необходимости: Татьянна уже рассказывала, только мелькали губы цвета фуксии.

– Помнишь, как мы их спрятали, Клэр? Он так взбесился!

– Да потому что вы воры! Я их на свои собственные деньги покупал! – бурчал босс, и его чёрный жеребец фыркал, будто соглашаясь.

Клэр злорадно ухмыльнулась:

– Я думала, тебе нравится воровать.

– Не когда воруют у меня, – фыркнул Злодей.

Кингсли поднял табличку: «ОДИНОКО».

Эви состроила жалобную мину и посмотрела на босса, чувствуя, как сердце замирает при одной мысли об этом.

– Поэтому у вас столько подушек? Потому что вам одиноко в постели?

Злодей отобрал у Кингсли табличку и плюхнул её в затянутую в розовое руку Татьянны.

– Не смеши меня!

– Боги, это была такая давняя привычка, что мы никак не могли понять, зачем они ему. У него всегда было по пять, шесть подушек. Малькольм думал, что к нему приходят с ночёвкой. Как-то раз мы вчетвером даже засели шпионить на всю ночь, но нет, все подушки ему одному.

Клэр коснулась руки Татьянны – видимо, чтобы привлечь её внимание, но не стала сразу убирать ладонь. Эви посмотрела на это прикосновение с тихой победной улыбкой, но тут вдруг осознала слова Клэр.

– Вчетвером? Клэр, Тати и Малькольм – трое. А кто четвёртый?

Злодей резко обернулся к Клэр – та не поднимала взгляд от поводьев, изо всех сил стискивая их.

– То есть… То есть втроём! Мы были втроём!

Но Эви не упустила, как та бросила взгляд на Кингсли.

Размяв шею, она милосердно сменила тему:

– Хелена, моя двоюродная сестра, много раз бывала в Сердце. В письмах она рассказывала, что это прогрессивное, новаторское место. Правда, сэр? Я никогда там не бывала.

Стоило признать, что Эви вообще мало где бывала в Ореховом лесу, потому что путешествия подразумевали, что нужно оставить уютный дом, а Эви никогда особо не тянуло покидать безопасное место. Посещать разные края ей нравилось, но вот само путешествие она переносила плохо. Помогало, что у неё был удобный уголок, в который можно было вернуться, – впрочем, то жильё, которое она делила с родителями, больше не было ей домом. Она подумала об этом со щемящей болью в груди.

«Ты пытаешься вести себя профессионально, не грусти, Эви!»

«Но вести себя профессионально – это так грустно», – возразила она сама себе.

Шрам на плече на миг закололо, и кинжал в ножнах под юбкой откликнулся – эти двое будто беседовали, не пригласив в обсуждение Эви.

– Как грубо, – пробурчала она.

– Сэйдж, ты слушаешь? – спросил босс.

Она нахмурилась – он что-то говорил? Хуже не было, чем когда разум следовал за путеводной нитью в лабиринты головы и совершенно терялся там, так что Эви потом понятия не имела, что происходит снаружи. В такие моменты она всегда смущалась и чувствовала себя глупо.