Царская дорога - Дмитрий Чайка

— Ты возвращаешься в мир сей, о, Прекрасная! Ты побеждаешь мрак, и да возродится жизнь! Да принесешь ты слезы Исиды, да наполнишь ими Нил, да оросишь священной влагой поля Обеих Земель! Год новый начинается с тобой, и порядок Маат пребудет в Египте под скипетром моим!

Сразу же, как по сигналу, жрецы запели гимн, ударяя в систры, чей металлический перезвон символизировал сотрясение небесной тверди, из которой рождалась Сопдет. Царица подняла связку магических амулетов — узлов Исиды, тьет, и колокольчиков-менат, призывая их звоном богиню.

Писец у стены тут же нанес иероглифы на папирус: «Год пятнадцатый, месяц Ахет, день первый. Его Величество Усер-маат-Ра-мери-Амон воззвал к Сопдет, и она явилась. Нил возвысится…»

Церемония длилась недолго, потому что звезда таяла в набирающем силу рассвете. Но дело уже было сделано. Фараон встретил звезду, и боги приняли его приветствие. Теперь можно объявить о начале нового года, ждать разлива и приносить благодарственные жертвы Хапи, богу Нила. Рамзес медленно опустил руки. Он обернулся, и его взгляд встретился со взглядом Великой Супруги. Порядок во Вселенной подтвержден. Египет будет жить.

Фараон повернулся к чати, который почтительно стоял рядом и со всевозможным старанием изображал скорбь.

— Великая беда посетила нас, Та. Но мы выстоим, если боги будут к нам благосклонны. Ты лично поведешь расследование. Я хочу знать все о том, что произошло. Но пока есть вещи не менее важные. Не может Страна Возлюбленная жить, когда обезглавлен весь храм Амона. Ведь совсем скоро грядет священный праздник Опет. Кто возглавит его? Некому! Значит, мое величество понесет этот непосильный груз и примет сан первого слуги бога Солнца.

— Казначея храма Амона… — вопросительно посмотрел на фараона Чати.

— Найти немедленно и выяснить, не служил ли и он делу Исфет, — кивнул Рамзес, довольный его понятливостью. — Казну храма и отчеты по запасам зерна ты примешь лично. Не затягивай с этим, Та. Мое величество останется в благословенном городе Уасет(3). Мы наведем тут должный порядок.

1 Храм Ипет-Исут — Карнакский храм, который расположен в 2700 метрах от Луксорского. Их соединяет аллея бараноголовых сфинксов.

2 Египтяне делили и день, и ночь на 12 неравных часовых отрезков. С 16 века до н.э. они уже умели пользоваться клепсидрой, водяными часами. Минут египтяне не знали, и для измерения очень коротких промежутков они использовали бытовые понятия, не требующие точности. Например, «время, нужное, чтобы сварить горшок каши». Час назывался унт.

3 Рамзес III и в реальной истории вторую половину своего царствования провел в Фивах. Войны в это время Египет не вел, и он занимался исключительно внутренними делами и строительством. Тем не менее, власть жрецов была такова, что ему пришлось раздать храмам более 3000 кв. км. пахотных земель и 103 000 человек. Это очень сильно ослабило обороноспособность Египта, и у детей Рамзеса III собственной земли почти не осталось. Первым жрецом Амона позже объявил себя фараон Пианхи, представитель нубийской династии. До него такой практики не было.

Глава 12

Год пятый от основания Храма. Месяц восьмой, Эниалион, богу войны посвященный. Запад Ассирии. Территория бывшей страны Митанни.

От Каркемиша до Ашшура — месяц пути, и у меня даже мысли не возникло тащиться в такую даль. Во-первых, дорога туда на троечку с минусом, по безводным пустошам и солончакам. Во-вторых, я терпеть не могу воевать экспромтом, а это он самый и есть. И в-третьих, зачем мне куда-то идти, если все, кто нужно, придут ко мне сами. И это они потащатся сюда, в бестолковой спешке собирая ополчение и отряды знати со всей огромной страны. А ведь Ассирия по нашим меркам и впрямь огромна. Покойные цари присоединили Митанни и Аррапху, округлив свои владения до совершенно неприличных размеров. Так мы и кочевали целый месяц в треугольнике между Евфратом и его левым притоком Хабур, медленно и со вкусом разоряя ассирийскую провинцию Хабху. Пока что, с учетом количества угнанного скота мы уверенно выходим в плюс. Трофейные команды гонят на запад отары баранов, стада коз и коров. А навстречу им идут караваны из Угарита со стрелами и иной воинской снастью.

— Государь! — в мой шатер вошел парнишка-адъютант и прижал руку к сердцу. — Еще одного гонца поймали. Из города Азиму в Ашшур за помощью скакал.

— Веди его сюда, — кивнул я.

Растрепанного и слегка помятого воина притащили ко мне и бросили на пол. Он стоит на коленях и смотрит в землю, сжав зубы, но страха в нем я не чую. Крепкий малый. Именно такие потом и завоюют полмира. Ухоженная борода и пропыленный щегольский плащ не по карману простому воину. Этот — муж из знатной семьи.

— Ты ведь в Ашшур скакал? — я пристально разглядывал его, и он нравился мне все больше.

— Да, царь, — твердо ответил тот.

— Отвезешь и мое письмо заодно? — спросил я его.

— Чего? — растерялся он и поднял на меня недоуменный взгляд. Он был готов к пыткам, к казням, но только не к такому повороту событий.

— Ты же гонец, — терпеливо сказал я. — Поэтому я прошу тебя отвезти письмо в Ашшур. Ты выполнишь мою просьбу? Ты ведь все равно едешь туда.

— Разве ты не казнишь меня, царь? — засопел ассириец, в глазах которого зажглась нешуточная надежда.

— Ты честный воин, — пожал я плечами. — Мне не за что казнить тебя. Ты же честен? Я не ошибся?

— Я хорошего рода, — выпятил пленник грудь, — и еще никто не назвал меня лжецом. Я не опозорю предков недостойным поступком.

— Тогда передай это в руки командующего-туртана, — протянул я ему табличку, обмазанную сверху тонким слоем необожженной глины. — А на словах передай ему, что царь Эней разоряет твою страну, травит поля, угоняет скот и молодых женщин. Он мстит за то, что люди царя ограбили его купцов.

— То есть сейчас я просто выйду отсюда, сяду на колесницу и уеду? — непонимающе посмотрел он на меня.

— Конечно, — кивнул я. — Если обещаешь, что передашь мое письмо.

— Я клянусь, что буду защищать твое послание так же, как и послание моего бел-пахети, областеначальника, — ответил воин, поцеловал печать и спрятал ее в суму.

— Тогда можешь идти, — махнул я рукой. — Ты получишь