Танец времени - Эрик Флинт

class="p1">В конце концов, когда-нибудь тому или иному ангабо, возможно, удастся исказить структуру настолько, чтобы свергнуть династию. Но.. по крайней мере, в течение столетия, рассудила она. Гармат думал, что пройдет по крайней мере столько времени, прежде чем кто-нибудь всерьез попытается это сделать.

- Им понравится эта установка, как только они к ней привыкнут, - уверенно сказал он ей накануне.- Как эфиопы, так и арабы. Понаблюдай и увидишь, не прав ли я. Это почти двойная монархия, со старшей и младшей династиями, а это значит, что если вы не можете выманить то, что вам нужно, у одной, возможно, вы сможете выманить то, что вам нужно, у другой. Достаточно хорошо - когда альтернативой является риск неудавшегося восстания.

Затем, ухмыляясь:

- Особенно после того, как они увидят первого и основателя aхамбо.

Антонина снова сделала паузу. К этому моменту многие пары глаз повернулись к определенному человеку в комнате. Первая пара глаз принадлежала отцу Рукайи.

Она не была удивлена ни по тому, ни по другому пункту. Многие люди в той комнате были чрезвычайно проницательны - не более, чем отец Рукайи, не считая самого Гармата.

Лучшим из всего, по ее мнению, было ощущение, которое она получила, что он испытал огромное облегчение. Очень слабое ощущение, поскольку мужчина превосходно контролировал свое публичное выражение лица, но оно все еще определенно присутствовало.

Он был бы единственным человеком в комнате, который рассматривал бы это как отец, а не просто как магнат королевства - и он души не чаял в Рукайе.

- Чтобы быть уверенным в том, что положение ангабо и его потомков будет установлено уверенно и на всеобщее обозрение, первый ангабо женится на Рукайе, вдове Эона Великого и станет регентом королевства. Таким образом, их дети будут сводными братьями и сестрами негуса нагаста, Вахси.

Она повернула голову достаточно, чтобы посмотреть на Рукайю. Девушка смотрела на нее снизу вверх с непроницаемым лицом. Молодая королева все еще ждала, все еще держа выражение своего лица под жестким контролем. Она уже некоторое время знала, что ей, скорее всего, придется снова выйти замуж - и как можно скорее, - как бы мало ее ни радовала эта перспектива.

Теперь, очевидно, она просто хотела.. имя.

Конечно, она боялась услышать это. Рукайя была очень способной, энергичной и свободолюбивой девушкой. Ее воспитывал снисходительный и поддерживающий отец, и она вышла замуж за молодого принца, такого жебиблиофила как и она сама, который восхищался ее умом и поощрял ее обучение. Теперь перед ней стояла перспектива брака с...

Кто бы это ни был, вряд ли кто-то очень похожий на ее отца или бывшего мужа.

Антонине пришлось приложить усилия, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.

Глупая девчонка! Ты действительно думала, что я обреку тебя на такую смерть заживо? Чушь.

Пришло время покончить с этим.

Остальное очевидно. Первый ангабо, как и Ангабо из легенды, должно быть, полный аутсайдер. Ни эфиоп, ни араб, и у него нет существующих связей ни с одним кланом или племенем в королевстве. Но он также должен быть знаменитым воином и мудрым советником. Тот, кого все знают, может охотиться и убивал злых змеиных королей - как этот однажды в моем присутствии помог моему мужу заманить в ловушку и убить змеиную королеву малва. Который был величайшим и самым злым существом в мире.

Наконец, она повернулась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

- Усанас, первый ангабо.

Усанас понял бы это так же быстро, как и отец Рукайи. К этому моменту он полностью контролировал выражение своего лица.

Очень жаль. Вероятно, это был единственный шанс Антонины заставить челюсть мужчины отвиснуть.

Гармат шумно прочистил горло.

- Усанас принимает этот пост?

Затем появилась знаменитая ухмылка.

Какое отношение к этому имеет – принимает ли нет? Он кивнул в сторону Эзаны, стоявшего с каменным лицом по другую сторону помоста.

- Я слышал, что он сказал, даже если некоторые другие были глухими. Слова были «окончательными» и «абсолютными» и я отчетливо помню «без вопросов». Это было сказало.. .

На мгновение, когда ухмылка Усанаса исчезла, он и Эзана уставились друг на друга. Это было не совсем состязание желаний. Не совсем.

Усанас повернулся к королеве, сидящей на троне.

- Тем не менее, - тихо продолжил он, - я бы не стал навязывать это Рукайе. Она тоже была очень дорога мне, пусть и не так, как была дорога Эону.

В тот момент, когда Антонина произнесла это имя, она увидела, как Рукайя опустила голову, как будто она была озабочена исключительно своим кормящим младенцем. Конечно, это был такой же хороший способ, как и любой другой, привести себя в чувство.

Теперь она подняла глаза. Быстро, прежде чем снова опустить голову, чтобы сосредоточиться на Вахси.

Возможно, в ее глазах был намек на слезы. Но все, что она сказала, было:

- У меня нет возражений, Усанас.

- Дело сделано! – прогремел Эзана. Сильнее, чем когда-либо, древко копья ударило по камням.- Дело сделано - и королевские полки готовы привести в исполнение указы. Как и прежде. Как всегда. Как всегда.

Он взглянул на Антонину. Увидев ее легкий кивок, он прогремел:

- Всем покинуть зал! До завтрашнего дня дальнейших аудиенций не будет.

* * *

По легкому знаку Антонины Гармат остался позади. Никто бы не подумал, что это неправильно. Особые отношения старого советника с троном были хорошо установлены и принимались.

В любом случае, большинство присутствующих в зале уже поняли бы, что вскоре он станет новым аквабе ценценом, который заменит Усанаса.

Она бы хотела, чтобы отец Рукайи остался. Однако при данных обстоятельствах это могло вызвать определенные обиды.

Эзана тоже остался. Он начал уходить, но еще до того, как Антонина смогла подать ему знак остаться, Усанас приказал ему сделать это.

Приказал ему, прямо. Он сделал это впервые за многие годы, когда двое мужчин знали друг друга и тесно сотрудничали, обучая, воспитывая и защищая молодого принца по имени Эон.

К облегчению Антонины, Эзана, казалось, вообще не сдерживался. На самом деле, он, казалось, сам немного успокоился.

За то короткое время, что потребовалось, чтобы очистить помещение, Антонина изучала Усанаса. Этот человек казался ей величественным на протяжении нескольких лет. Никогда так, как сейчас.

Клянусь Богом, это сработает.

* * *

Как только комната опустела, за исключением пяти ключевых людей - шестерых, считая младенца, - Усанас печально улыбнулся.

- Я признаю «снова» что ты гений, Антонина.