Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

— Отца-то с Джеком каждую ночь водили, ага, — хмыкнул Серый. — И в баню ещё. И кино показывали. Нашла, тоже, курорт! Скажи спасибо, что кормим.

Мария укоризненно посмотрела на него. Напомнила:

— Душевая во дворе. Я могу отвести туда Ариадну.

— Раздевается пусть здесь, — буркнул Серый. — Голышом уж точно не сбежит.

— Я не буду раздеваться при мужчине!

— Угу, — ухмыльнулся Серый. — То есть, как самой на голого парня пялиться — так ничего, можно? Мать Доброты позволяет? Сколько ты — четыре ночи меня пасла, прежде чем выстрелила?

— Неправда! Я не смотрела на тебя! — выпалила Ариадна. — Я потому и...

Осеклась. Вспыхнула. Поняла, что спалилась — и отвела глаза, чтобы не встретиться взглядом с Марией. Пробормотала:

— Мать Мария, я не то хотела сказать. Я...

— Сергей не будет на тебя смотреть, — холодно оборвала её женщина.

Серый понял, что, если до сих пор у Марии и были сомнения в виновности пленницы, сейчас они развеялись. Победно усмехнулся:

— Не буду, сдалась ты мне. Наши придут, у нас — ух, какие девчонки! Не то что ты, было бы на что глядеть.

— Ах, и ещё девчонки придут, — ядовито пропела Ариадна. — То есть, одной тебе мало? — мотнула головой в сторону Эри.

— Чего?! — взвилась та. — Да мы...

— Спокойно, девочки. — Серый с трудом удержался, чтобы не заржать. — Не нервничайте, меня на всех хватит.

— Прекрати. — Мария покраснела, но говорила твёрдо. — И выйди, пожалуйста.

— Да выхожу, выхожу.

Серый вышел из комнаты. Когда Мария провела мимо стыдливо замотанную в полотенце Ариадну, демонстративно отвернулся. Сегодняшнюю победу, уже явный переход Марии на их сторону, не променял бы ни на какие девчачьи прелести. Хотя краем глаза успел заметить, что первое впечатление не обмануло. Говоря «глядеть не на что», он изрядно покривил душой — с интересными местами у Ариадны всё было в порядке.

С той ночи санитарные процедуры Ариадны стали обязанностью Эри. Та фыркала, но водила девчонку в душ — куда деваться-то? Не Серому же водить. Повела и сегодня.

— Серый, — уже привычно окликнула с порога комнаты. — Мы идём.

— Понял, не смотрю. — Серый отвернулся, налил воды в большую миску и принялся ополаскивать посуду после ужина.

Когда девчонки вернулись, проворчал — в расчёте на то, что Ариадна услышит:

— Надо бы эту недотрогу к делу пристроить, что ли. Пусть хоть посуду моет. А то устроилась, понимаешь, на всём готовом — чистый санаторий.

Он слышал от отца, что до того как всё случилось «санаториями» назывались специальные заведения, куда отправляли людей с ослабленным здоровьем. Если рассудить, странная штука — куча здоровых вместо того, чтобы заниматься другими делами, опекала больных. Чего этим больным дома-то не сиделось, спрашивается? Приболел — ну так и не маячь, пока не выздоровеешь, не мешай никому. Они же не так болели, чтобы прям помирать, помирающие в больницах лежали. Где врачи, лекарства, и всё такое. А в санаториях люди и гуляли, и кино смотрели, и как только не развлекались. Впрочем, если верить отцу, до того как всё случилось в ходу были ещё и не такие странные вещи.

Ариадна, одевающаяся в комнате, надменно проговорила:

— Ты не заставишь меня помогать врагам.

— Да уж, — усмехнулся Серый. — На врагов ты только пялиться и можешь. А я, дурак, ещё понять не мог — почему не стреляешь-то? Чувствовал ведь, что следишь. А тебе, оказывается, просто интересно было подглядывать.

Он обернулся. Ариадна взвизгнула — хотя визжать было уже не о чем. Она успела надеть платье, застёгивала последние пуговицы.

— Неправда! — так покраснела, что Серый понял — угадал.

— Правда, — ухмыльнулся он. — Ну, мне-то чего врёшь? Я ведь тебя целовал, тискал. Помню, как млела.

— Я притворялась!

— Не-а. Так не притворяются. — Серый продолжал смотреть на неё. — Я ж не бревно, всё-таки, где притворство, а где нет — разберу. Чего бесишься-то? Ну, нравится тебе парень, так и что?

Сейчас он уже не издевался над дурой. Правда не понимал. И снова почувствовал, как вскипает внутри раздражение против идиотизма, вбитого в голову и Ариадне, и всем её соплеменникам.

— Ты мне абсолютно безразличен! — выпалила девчонка.

— И поэтому ты четыре ночи в кустах пряталась, ага — хотя десять раз могла выстрелить.

Серый встряхнул над миской последнюю ложку, воткнул в приспособленный под столовые приборы стакан. Вытер о тряпку руки и шагнул к Ариадне.

— Пойми ты наконец! Чушь собачья — то, что тебе в башку вколачивали.

— Ты — мой враг!

— Да почему? — вскипел Серый. — Вот, тебе лично — что я плохого сделал? Я здесь два месяца уже, и чего? Был от меня вред хоть кому? А ты мало того, что деревья и скот травила, ещё и человека угрохала.

— Вы просто ждёте, когда придут ваши!

— Ну, ждём. И что будет, когда они придут?

— Вы захватите нашу землю! Наши дома, поля!

— Да кто тебе это сказал? — Серый почувствовал, что от злости аж кривится. — Шаман?

— Неважно.

— Нет, важно! Потому что он врал, понятно? — Серый схватил девчонку за руки, заговорил горячо, не обращая внимания на её попытки вырваться: — И про Мать Доброты тоже врал! Он ведь вам обещал, что она заступаться за вас будет, так? Ты всю жизнь верила в то, что Шаман с Ангелиной неприкосновенны! Что уж их Мать Доброты точно в обиду не даст! Ну, и где теперь они оба? Почему Мать Доброты, раз такая всесильная, позволила моему отцу увести Шамана? Почему его не покарала?

Ариадна угрюмо молчала.

— А ещё ты меня отравить пыталась, — напомнил Серый, — во имя Матери. А я — вот он, живой! И Мраку с твоего яда ни хрена не сделалось, проблевались, и всех делов. — Про то, как тяжело и мучительно возвращались с того света, Ариадне необязательно было знать. — А Николай, твой сородич, который до последнего вздоха Матери Доброты молился, помер. Вот как так, а?.. Вранье это всё, — серьёзно глядя на Ариадну, закончил Серый. — Шаман вам всю жизнь голову морочил.

— Да? — вскинулась Ариадна. Рванула