"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

становится подобием островка безопасности, здесь – не алое от огня, а серое, потухающее. Над небом медленнее, чем хотелось бы, развеивается ночь, и луна все еще ярка, а Ян все смотрит на меня неотрывно, на то, какая я нерушимая, какая бесконечно бездвижная.

И под плач Валентины, который напоследок удивляет меня и является нелепым и бессмысленным – ведь смерть не страшит меня, смерть не конец – под шепот возникшей из ниоткуда Александры, под молчание Гая, которое громче крика, Ян склоняется надо мной и шепчет:

– Не бойся. Я буду рядом, Ава. – Глаза мерцают ультрамариновым так ярко как никогда.

Мне мерещится, что крупицы голубого света, заточенного в его радужках, вырываются наружу и распространяются вокруг, медленно перемещаясь между нами, окружая нас обоих.

Они похожи… похожи на… на перелив пепла, которым исходят бессмертные навьи души. Исходят, когда их расщепляют.

Для меня время будто замерло.

– Прости за все, – глухо говорит Ян.

Голос полон страдания и скорби, причем столь непритворной, что я задаюсь вопросом напоследок, отчего же Ян разбит. Мы оба знаем, что последует за смертью. Она – лишь начало того, что ждет меня теперь. Калинов мост, искупление, воспоминания о прошлых жизнях, водоворот Тьмы в озере на рубеже. Тьмы, в которую я уже ныряла…

«Тьмы, в которую я ныряла», – повторяется в сознании… Но эта мысль обрывается.

Однако все они… Подозрительно мрачные. Мне на мгновение мерещится, что собравшиеся возле меня сломлены. С трудом могу различить выражения их лиц и правильно распознать, реальность перекрывают голубые блики глаз Яна, витающие повсюду, они смахивают на горящие звезды, на пляшущие в метели снежинки. Они горят цветом вечности. Они не падают на землю, а плавно перемещаются в пространстве, мерцая и не исчезая. И даже чудится, что они летят от меня в обратную сторону – вверх, к небу.

Поникнув от незримой тяжести, опуская голову, упираясь лбом в мой лоб, закрывая глаза, Ян притягивает меня ближе, приникая к моему лицу, практически не ощутимо касаясь губами моих губ. И делает глубокий вдох, зачем-то втягивая в себя воздух, застывший в моих легких.

Я еще могу осознавать это прикосновение, как и ту оставшуюся горошину боли, которая вдруг исчезает, покидая меня навечно, спустя несколько секунд после поцелуя дракона. Наверное, он таким образом забирает мое последнее страдание. А вместе с ним – и нечто лично мое, некую странную часть меня, о существовании которой я ранее не подозревала, вытягивая наружу прощальным невесомым поцелуем. Ведь когда Ян отстраняется, за его губами следует тонкая голубая лента свечения, похожая на ту кроху боли, но материализовавшуюся, словно она была фрагментом моей души.

И он похищает ее, вдохнув в себя.

Не знаю, подобие ли это магии или такова она и есть, но, видя сквозь хаотичный красивый танец голубых искр, уносящихся ввысь, к звездам, в глубь вселенной, проблески первых участков светлого неба, слушая последние взрывы, замечая, как накатывает тишина, как исчезает волчий вой, созерцая угасающие очертания мигающей луны, я погрязаю в спешно настигающей меня темноте, в ночи, вечной ночи, принадлежащей лично мне. Странно, потому что не закрыв напоследок глаза, я просто перестаю видеть.

Я рада, что моим последним воспоминанием будет начинающийся рассвет. Я – в родном городе, освобожденном и спасенном. На набережной – в одном из любимых мест, где мне так нравилось проводить время, часы и дни своей, как выяснилось, недолгой жизни.

Пусть так. Это хорошее место, чтобы умереть. Красивое место. И я уходила из него – из этого мира – не сопротивляясь.

Глава 15

Тьма и смерть

Я окунаюсь в темноту с головой, словно опять ныряю в озеро, полное сгустков угольного тумана и непрозрачной воды, ведущее в пекло. Но жидкость не наполняет легкие. Я ощущаю невесомость. Вокруг дует ветер, сильный, бьющий по телу, которого я почему-то до сих пор не лишилась, царапающий кожу, осязаемый, похожий на песок.

Не до конца осознаю, что происходит, но и без того непроглядная тень начинает сгущаться еще плотнее. Я чувствую – меня куда-то уносит, не знаю, куда именно, но будто проваливаюсь в бездну или лечу в бесконечную черную дыру. Не могу предположить, что это за место. И ни в чем не получается найти опору.

Пока вдруг кто-то не хватает меня за руку.

Сперва я думаю, что мне показалось. Но нет. На запястье смыкается чья-то ладонь. И я отчетливо вижу кисть, белую и изящную – и более ничего. А затем посреди клубов бесконечной пустоты начинает различаться размытая картинка – лицо, спрятанное под тенью капюшона, длинные черные волосы, выбивающиеся из-под него, ниспадающие на бордовый плащ, отделанный мехом.

Кожа ладони, держащая меня, – белее мела.

– Ну, здравствуй, Ава, – произносит прохладный женский голос.

Волна внезапной дрожи пронзает меня. Не представляю, мертва я или нет, но мое тело по какой-то причине остается чувствительным – я замечаю лед чужого прикосновения. Обжигающий лед. Мне вдруг становится очень холодно.

Так, как было прежде всегда в нави.

– Я рада наконец познакомиться с тобой.

Почему-то пока рука держит меня, в голову непроизвольно вклиниваются мысли о снеге, я лицезрю некую метель, осколки льда, падающие с небес, синие и блестящие, пока не осознаю, что мои помыслы – нечто более осязаемое и реальное, чем просто воображение.

Я вижу эти светящиеся кристаллы, повисшие в безразмерном пространстве, застывшие в неподвижности. Они на самом деле окружают нас. Всего на секунду, а затем исчезают.

– Но мне жаль, что при таких обстоятельствах, – продолжает говорить женщина каким-то стеклянным голосом.

Пытаюсь вглядеться в ее лицо, но по-прежнему мало что различаю. Только очертания плаща, скрывающего ее облик. А под ногами вроде бы возникает поверхность. Я уже не падаю, никуда не лечу. Я замираю. И со всех сторон меня обдает шквалистым дуновением, несущим в себе миллионы серых частиц – густого песка.

Женщина не отпускает меня, но свободной рукой снимает капюшон. Вглядываюсь в ее открывшееся лицо.

Точно. Я видела женщину раньше. В глубине души я уже понимала, что узрею здесь именно ее.

Я не знакома с ней лично, но мне хорошо известно, кто она такая. Волосы украшает корона из древесных ветвей, а на поясе сверкает переливающийся серебром серп. Ее одеяние – темно-бордовое. Она не раз приходила ко мне в сумбурных снах.

Ее показывал мне в своих видениях Гай, повествуя о прошлом Яна.

– Меня зовут Морана, – представляется она.

Конечно, это она. Смерть.

Сама смерть.

Я умерла, и она прибыла