"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Ведь кто-то же должен явиться: ее предвестницы или она сама. По-другому и быть не могло. И отдаленным участком сознания, мимолетно говорю себе, что она – родная мать Яна.

Я вспоминаю о драконе. Внутри разгорается боль, тупая, давящая непреодолимой тяжестью. Но не на плечи, не на грудь – тело ощущается как-то по-иному. Я пока не могу определить свою природу и форму. Мир яви остался где-то там, рядом со мной, с моим телом, другим, человеческим, до сих пор сидит Ян с пустым лицом.

И возле нас, склонившись, меня оплакивали Валентина и Гай.

Я могу никогда не увидеть Яна. Если я умерла – отправлюсь в навь, мороз которой уже почувствовала. Затем мне предстоит искупление. Совсем скоро моя душа будет заточена в одном из небрежно сбитых гробов у берегов кипящей реки Смородины подле Калинового моста. Мне придется проанализировать жизнь. Вернее, не мне, не теперешней мне, а настоящей – той, кого я пока не помнила, но чьи воспоминания скоро станут мне доступны. А после я направлюсь в один из миров, и моя прежняя жизнь более не будет мне принадлежать. И вместе в ней растворится Ян.

Он не найдет меня у гробов на берегу, потому что нельзя прерывать искупление, ведь в таком случае я могу застрять в нави навечно. Он не отправится за мной в вырай, хоть и обещал. Возможно, навестит меня раз или два, но навсегда не останется там со мной, нет.

И мы не узнаем друг друга в моей новой жизни в яви, если таковая случится, если моя дорога в рай пока что окажется закрытой.

Мне почти нечего терять. Правда. Я уже многого лишилась совсем недавно, кроме моего дракона. Прямо сейчас мы разлучились. Неожиданно, внезапно. Как жестоко. Пусть у наших отношений изначально и мог быть лишь подобный исход, я же смертная, но я была не готова.

Я мгновенно и остро начинаю скучать по Яну. И вдруг вспоминаю еще и о своем Кинли. Справится ли он теперь без меня? Он привык к дому и к людям. Приноровится ли он к одиночеству? Сможет ли выжить?

– Я наблюдала за тобой то недолгое время, пока ты пребывала в загробном мире, – изрекает Морана.

Я ничего не отвечаю, не в силах поверить в собственную смерть и осознать ее. До конца отвергая, что это происходит. Надеясь, что снова вижу сон, вероломно внедрившийся в разум, заставивший меня потерять сознание, породивший призрачный морок.

– И я рада узреть тебя и узнать, что мой сын столь сильно к тебе привязан, – продолжала богиня. – Извини, если я напугала тебя, показывая те сновидения. Но по-другому нам было не поговорить.

Меня пронзает ее звенящий стеклянный тон и необычайный мороз от прикосновения руки, которая не разжималась. Морана наблюдала за мной почти с самого момента моего появления в нави. Ее предвестницы, заметив меня вместе с Яном на рубеже, сразу рассказали ей о нас, и она преследовала меня во снах, вклинивалась в рассудок, следила за мной, невольно запутывала, пытаясь привлечь внимание сына – или же мое собственное – к нему и к его истории.

И теперь она делает то, что должна. Забирает меня. Выхватывает из потока сгустившейся тьмы. В этом ее суть. Суть смерти. Она вытаскивает меня из безграничного пространства, чтобы отвести куда-то дальше.

Но мне известно куда именно – в навь.

– Значит, уже все? – тихо спрашиваю я. – Я правда умерла?

Она кивает.

«Все кончено», – повторяю я мысленно.

Моя жизнь кончена.

Скоро я познакомлюсь с собой настоящей. Готова ли я? Не знаю. Странно подумать, сколько жизней я успела прожить. Но момент истины очень близок. И от него не сбежать, не скрыться. Мне не вернуться назад.

Пока я молчу, пытаясь собраться с мыслями, безжалостное дуновение треплет мои волосы. И я снова на несколько мгновений замечаю повисший в воздухе снег. Недвижимый и словно несокрушимый. Он блестит голубым светом. Мерцает, как звезды, тускнеет и вновь загорается.

Снег, мерзлота, метель – все это олицетворяла Морана. Смерть – бесконечный сон, в котором засыпало живое, впадая в беспробудную зимнюю вечную спячку.

– Теперь решится моя участь? – говорю я. – И я попаду в навь, рай или в явь?

Задаю бессмысленные, ничего не способные изменить вопросы. Зная наперед, какой получу ответ.

Морана почему-то отрицательно качает головой.

Я недоумеваю, поэтому она уточняет:

– Никуда. Ты не сможешь попасть ни в одно из этих мест.

Наверное, я ослышалась. Произнесенное ею бессмысленно.

Внезапно опять вижу вспыхнувший вокруг нас снег. Он горит синим. Обращаю внимание на руку Мораны. Она до сих пор крепко держит меня. Но когда смотрю на свои пальцы, замечаю, что кожа объята голубым прозрачным сиянием. И свет будто бы отслаивается.

Не понимаю, как не замечала подобного раньше, или Морана просто не давала мне увидеть. И теперь мне становится ясно, что снег менее всего похож на кристаллы льда. А больше – на пепел. Пепел, в котором сгорали души. В котором ранее сгорали чужие души.

– Что?.. – шепчу я. – Что со мной происходит?

И прежде чем мое сознание охватывается ужасом, погружая в безбрежный страх, возникает мысль о том, что искры лазурного цвета, цвета вечности и звезд, мерцавшие, когда я лежала на брусчатке полуразрушенного городского парка, а меня укачивал на руках Ян, мне не привиделись. Они были реальны.

И они исходили от моего тела, а не от драконьих глаз. Поэтому Валентина и плакала, а Ян был безутешен и разбит. Вот почему Велес оградил нас от битвы: чтобы дать ему возможность попрощаться. В буквальном смысле – навсегда. Все это понимали, кроме меня.

Не знаю почему и как так получилось, но меня… расщепляло. Уносило в вечность, но уже в иную, не ту, на которую я рассчитывала ранее.

Ситуация еще хуже, чем я предполагала. Проблема не в том, что я должна была оставить прошлую жизнь и отправиться в навь. Суть в том, что мне никогда не попасть в навь. К водовороту. К новым воплощениям или к старым, сокрытым в памяти, которых мне не вспомнить. Меня возносило к звездам. Я много раз видела, как такое происходит.

Понимание обрушивается на меня внезапным ошеломляющим грузом. Он слишком велик, чтобы его принять.

«Меня не расщепляет», – думаю я…

Нет. Не может быть.

– Но я человек! – восклицаю я, словно крик поможет. – Люди умирают совсем не так!

– Ты искупалась в озере с Тьмой, – невозмутимо отвечает Морана. – Она узрела тебя в нави. Обнаружила. Пометила тебя. И