Тренировочный день 6 - Виталий Хонихоев

— Да?

— Лилька — этого не было, ясно?

— Чего не было? — не понимает Лиля: — Вить, скажи ей, что это нормально! Что мы еще и выиграть могли! Подумаешь столичные штучки, да я этой Железновой глаз на жопу натяну! И моргать заставлю!

— О, боже! До чего вы оба тугие! Не было вот этого! — Маша обводит руками все окружающее: — вот этого!

— Хм? — Виктор оглядывается. Лилина квартирка, спальня, как всегда заставленная какими-то ящиками, большая двуспальная кровать на которой удобно устроилась сама Лиля, болтающая босыми ногами в воздухе… чего тут не так?

— Чего вы орете? — одеяло поднимается и из-под него выглядывает заспанная мордашка: — дайте поспать, а? Витька, иди сюда, мы не закончили…

— Когда я предложил тебя приютить, Айгуля, я на такой результат не рассчитывал. — признается Виктор: — но приятно, да. Лиль, подвинься.

— Вот этого не было. — поясняет Маша, тыча пальцем в Айгулю, которая прижимается к Виктору: — всего этого вашего бардака, ясно?

— Ясно! — сияет Лиля: — не было Витьки и Айгули! Все поняла!

— И всего остального тоже не было. Мне еще замуж выходить и потом — я же партийная. Что я на партсобрании скажу⁈

— Правду. — советует Виктор, удобно устроившись на кровати: — говорить правду легко и приятно. Скажешь, что помогала подруге справиться со стрессом.

— Которой из этих двух? — язвительно спрашивает Волокитина: — и почему это справляться со стрессом таким образом нужно? И почему сразу с двумя?

— У меня голова болит. — признается Лиля: — мне врач пить запретил, или таблетки или алкоголь, так и сказал. Так что подай мне бутылку лучше, а то я так тебе на вопросы не отвечу. Вон, у Витьки голова большая, у него и спрашивай.

— На. — Маша протягивает Лиле початую бутылку вина: — наверняка это алкоголь во всем виноват. Нельзя так напиваться, вот что я вам скажу. Все это по пьянке произошло.

— Да здравствует алкоголь… — сонно бормочет Айгуля, прижимаясь к Виктору всем телом: — алкоголь друг молодежи…

— И как ты это терпишь? — Маша поворачивается к Лиле: — она же у тебя мужика уведет.

— Витька сам знает кого и когда. — хмурится Лиля: — он же умный. А я тупенькая, так что у меня рефлексы. Айгуля моя подруга, ей можно. Вот если бы это Железнова была, я бы ей волосенки бы повыдрала. Кстати — тебе тоже можно. Хочешь Витьку?

— Меня я так понимаю никто не спрашивает уже? — подает голос Виктор: — не то, чтобы я прямо уж возражал, но для приличия то можно? «Здравствуйте Виктор, разрешите вас трахнуть?» — ну хотя бы в таком формате.

— Не хочу я Витьку! Тоже мне придумали! Да я и он… он мне вообще отвратителен! Кобель! Спит со всеми подряд, разве это красиво? Прямо вот на твоих глазах Салчакову того!

— Да? Так ты же и сама с ним…

— Серьезно⁈ — Маша хватается за голову: — я и с ним⁈ Ты шутишь⁈ Ты же шутишь, скажи, что шутишь!

— Ээ… да. Шучу. Конечно шучу. — говорит Лиля: — не было ничего. Хорошо, что тебе память отшибло. Видимо вино в голову ударило. Или коньяк. Или водка. А чего мы в ресторане пили тогда? Настойку клюквенную какую-то…

— Было очень даже приятно. — говорит Виктор: — не такой уж я и страшный. И потом — Лилька помогала тебе снизу, так что все прошло как по маслу. А чего? Свальный грех — это когда все со всеми, я дискриминацию не устраиваю, кто попался, того и… в общем никто не забыт, ничто не забыто. Ты только представь каково это — во время оргии в сторонке сидеть. Обидно, наверное. Но со мной такой номер не пройдет, я никого не обижу, никого не обделю… насколько сил моих хватит, конечно. У тебя родинка на попе, кстати. Красивая.

— О боже!

— Ты же коммунистка, Маша, что еще за «боже»? Религия есть опиум для народа…

— Я сейчас тебе дам!

— Маша! Не бей его! Он же умный! А вдруг дурак станет⁈ По крайней мере не по голове!

— Сскотина! Воспользовался… всем! И всеми! Всеми нами, даже мной!

— Я старался. Вот прямо очень старался. Хотя устал после матча, но старался.

— А ну иди сюда, скотина ты такая!

— Маша!

— Нет, правда, больно же! Положи лампу на место пожалуйста, еще Айгулю заденешь…

— Волокитина, сядь на жопу уже и прекрати истерику. Меня вон из дома выгнали, я и то спокойно себя веду…

— От тебя, Айгуля, не ожидала вообще… и никто тебя из дома не выгонял, сама ушла!

— Есть многое на свете, друг Гораций… и вообще темна вода в облацех. Лампу положи, ты меня сейчас угробишь. Витька не виноват, он же мужик. Сама ему дала, чего после драки сиськами махать…

— Салчакова! Ты вообще на чьей стороне⁈

— Ой, не ори. Я на стороне исторической справедливости и воинствующего материализма. — Айгуля откидывает одеяло и зевает во весь рот: — вы чего не спите? Ночь на дворе. Давайте спать. Ну или…

— Так. — Лиля отпивает из горла бутылки и передает ее Маше: — а давайте выпьем. А? За победу. И за то, чтобы у этой твари Железновой вся еда в иголки превращалась вот прямо во рту.

— Кровожадная ты Лиль. — Волокитина машинально отпивает из бутылки, спохватывается и передает ее Салчаковой: — на вот. Запивай свой позор.

— А мне уже все равно. — говорит Айгуля: — упавший в реку дождя не стыдится. Я вот как начала с парнями в городе ходить, так для своих сразу шлюха. У нас девушка должна до свадьбы беречься и даже гулять с парнями нельзя, даже если не целуетесь. Так что насрать. А Витька нормальный. И потом, я его первая нашла! Лиля! Слышишь⁈

— Да я что, против что ли? — удивляется Лиля, поворачиваясь к Салчаковой: — если ему нормально, то и мне тоже. Давайте все вместе во грехе жить, вместе с Машей. Меня Витька плохому научил. Долго учил, две ночи подряд. Обещал выпороть.

— Отвали, Бергштейн. Всегда подозревала что ты извращенка. Руки прочь