Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

— Хорошо! Так тому и быть! Пометьте углем свои дома. Жечь их не станем, — сказал я, вставая со своего походного стула.

Этот предмет мебели был раскладывающимся, по типу того, какими пользовались рыбаки или туристы в будущем. Кстати, имею помысли поставить производство похожей мебели на поток. Или даже добиться государственного, военного стабильного заказа.

Посланник от деда, он же связной, отправился в город. Я же, допив кофе, пошел раздавать приказы. С одной стороны должны прозвучать распоряжения, направленные на подготовку к ночной операции, с другой, я приказывал обязательно выделить не менее четырёх часов на сон. Причем офицеры должны и проследить, чтобы их солдаты спали, и самим поспать не менее трех часов.

Мало того, что всю ночь идти в столице Крымского ханства. Так, нам ещё предстоит спешно уходить из Бахчисарая. Как бы не бежать. И снова не спасть. Может придется дня два бодрствовать большинству моим воинам.

Первоначально были мысли о том, чтобы взять город под свой контроль теми силами, которые у меня были, при содействии бойцов моего деда. Эти оппозиционеры ханской власти должны были действовать под нашим же прикрытием. Никто не должен связывать свои беды, пожары, смерти, с теми, кто провозгласит вопрос о смене власти и лояльности России. А дед должен будет это сделать.

Но брать Бахчисарай было нельзя, если только не на полдня, нужного времени для ограбления дворца, как и части домов жителей Бахчисарая. Пришли разведданные, сильно скорректировавшие цели и задачи операции. К городу прибывает относительно большое крымско-татарское войско, усиленное, как минимум, четырьмя полками турецкой пехоты и даже с артиллерией.

Для Второй русской армии эти силы не были чрезмерными. Напротив, важно было разбить столь крупное воинское соединение неприятеля, численностью около семнадцати тысяч воинов. И на это направленна была моя позавчерашняя и вчерашняя переписка с генерал-майором Лесли.

Крым можно и нужно очистить от крупных военных отрядов крымских татар. Иначе получим масштабную партизанскую войну. Это даже хорошо, что противник еще рассчитывает выиграть полевое сражение. А не распределяет регионы разным отрядам для ведения подлой войны. А в Крыму можно найти, где схорониться, тем более, если местное население считай полностью на стороне сопротивления.

Имелись все причины считать, что наместник хана выдёргивает любые возможные ресурсы, чтобы оборонять Бахчисарай. Сюда он, калга Мегли Герай, должен прибыть уже через два дня. А передовые отряды могут достигнуть Бахчисарая и того раньше, завтра к вечеру.

Если эту турецко-татарскую армию разбить, то единственное, чего оставалось бы опасаться в Крыму, так это турецких десантов. Ну и крепости… Хотя Керчь мой дед обещал помочь взять. Не будет больше войска в Крыму. А вход землей на полуостров можно перекрыть.

В таком свете оборона Перекопа и одновременная подготовка кампании следующего года представлялись наиболее разумным решением стратегического порядка. Там, если обновить крепость, построить дополнительные земляные укрепления, насытить все это войсками и артиллерией, то можно держать хоть бы стотысячную армию противника.

Скоро лагерь погрузился в тишину, все спали, ну кроме дозорных и разведки. Они поспят тоже, в дороге, в телегах. Не преминул поспать и я. Был разбужен Иваном Кашиным, тут же накормлен рисовой кашей с русской свининой, пусть и крайне солёной. Настроение было боевое и решительное. С иным настроем в бой идти чревато.

— Понятна ли тебе задача, старшина Алкалин? — спросил я предводителя башкир, и тот, к моему удивлению, стал повторять ранее прозвучавший мой приказ.

В моём отряде уже так заведено, что по возможности, если позволяет оперативная обстановка, офицеры повторяют и для себя, и для меня, чтобы всем было понятно, как они усвоили приказ. Но от башкир я подобного не требовал.

— По трём улицам мои конные отряды устремляются к ханскому дворцу, вслед за нами — гвардейцы. Если где-то встречаем сопротивление — отходим и держим оборону. Гвардия должна очаги сопротивления убирать сама, — переводчик еле успевал за словами старшины.

Хотя Алкалин уже делал определённые успехи в изучении русского языка, без переводчика мы пока не обходились. По крайней мере, бранные слова старшина усвоил практически в совершенстве. Интересная у него была логика: раз дурные слова звучат на языке неверных, то и Аллах их не может понимать. Следовательно, ругаться ни в коем разе не запрещено. Аллах не прогневается.

Сперва мои бойцы умилялись, как башкиры матерятся и по матушке кроют. Но сейчас уже начинают напрягаться. Никому не хочется, чтобы его оскорбляли. А ведь башкиры нынче, скорее, разговаривают матом, чем ругаются.

— И у дворца вы ждёте подхода тачанок! — уточнил я задачу для башкир. — Сами ничего не предпринимаете.

Окончательно слово «тачанка» в моём отряде ещё не прижилось. Но я был настойчив и, по крайней мере, теперь все знают, что «тачанка» — это лёгкая пушка, не более чем двухфунтовая, устроенная на особо крепких, в том числе и с металлическими заклёпками, крытых телегах. Наша мобильная артиллерия, на которую я делаю не малую ставку в подобных операциях.

— Так и будет, батыр Искандер, — с долей пафоса провозгласил старшина Алкалин.

Причина, по которой не следовало передовым отрядам башкир вырываться в ханский дворец, не в том, что я им не доверяю. Точнее, не столько в этом. В порыве, пусть и временного, но все же взятия Бахчисарая, сложно будет башкирам думать. Тут принцип «только вперед» не всегда во благо.

Наиболее боеспособными воинами в Бахчисарае сейчас являются, если можно так сказать, «гвардейцы наместника» — калги Крымского ханства, Менгли Герая. Таких воинов в столице не более полутысячи, скорее, гораздо меньше. Но расчёт в операции был сделан в большую сторону.

И башкиры, будучи даже отличными воинами, непременно обломают зубы о такую охрану дворца. Вот потому и стоит остановится и подавить сопротивление противника подавляющим преимуществом в средствах атаки.

Так что здесь нам в помощь будет грозное дистанционное оружие. Причём, уповаю не только на двенадцать малокалиберных пушек. Двадцать два гвардейца были вооружены ручными мортирками. На испытаниях и учениях мортирки показывали приемлемые результаты.

Это такое оружие, которое вовсю использовалось ещё в начале Северной войны Петра Великого. Своего рода — гранатомёт. Заряжается граната в толстый, но короткий ствол, мортирка ставится на землю или упирается в седло, и закидывает силой порохового заряда гранату во врага. Наши мортирки стабильно поражают цель на расстоянии пятидесяти метров.

Массовые разрывы не самых мощных гранат, тем не менее, не только уничтожают живую силу врага, но имеют еще и мощный психологический эффект. Тем более на неприятеля,