Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

— Я все-таки не могу до конца понять, на что вы надеетесь, — будто бы и не вышло никакой ссоры, подойдя ко мне, говорил генерал-майор. — Вы не заигрались с удачей?

— Я никогда не поведу людей на безнадежное дело, — отвечал я.

Просто, генерал-майор Лесли кое-чего не знает. И я считаю, что до поры до времени о моих связях с некоторыми представителями крымско-татарского народа знать нельзя никому. Так что вел я две тысячи человек с осознанием, что именно делаю.

Через полчаса был объявлен общий сбор всех солдат и офицеров, которым предстояло с закатом отправиться к своей славе.

— Если нам удастся то, что ты задумал, батыр Искандер, — уличив момент, когда я остался один посреди изготавливающихся к походу воинов, ко мне подошел старшина Алкалин. — Я сам буду слагать песни о тебе.

— Друг мой, я признателен тебе. Но скажи! Никто из твоих воинов больше не сбежал? Пойми правильно мои тревоги. Если врагу станут понятны наши планы, я загублю своих людей и сам сложу голову, — спросил я.

— Еще троим головы отрубил. Но никто не сбежал, — отвечал башкирский старшина, стыдливо отворачивая глаза.

— Ну, тогда в путь! И да поможет нам Бог!

Глава 11

В плохие старые времена было три легких способа разориться: самым быстрым из них были скачки, самым приятным — женщины, а самым надежным — сельское хозяйство.

Эрл Амхерст

Поместье под Каширой

9 июня 1735 года

Солнце настойчиво стучалось в открытое окно. Мошкара, казалось пролетала мимо, отгоняемая устойчивым амбре. Ветра же почти не было, чтобы помещение быстро проветрилось. Проснулись и встретились два гордеца, делающие вид, будто бы бодрые и ничего их не тревожит. Вот только слуги не успевают приносить квас, так много мужчины его пьют.

Магнус фон Менгден недоверчиво смотрел на своего новоиспечённого родственника, на Луку Ивановича Норова. Мужчины храбрились друг перед другом, насколько только получалось, демонстрировали прекрасное расположение духа.

Но явно кривили душой. Ни русский помещик, ни остзейский немец вчера не уступали друг другу и пили так, как будто бы от того, кто кого перепьёт, зависели жизни близких родственников. Могут быть уверенны, если вдруг от количества выпитого мужчинами у близких улучшалось здоровье, то все родные за одну ночь вылечили свои болезни.

Магнус в какой-то момент посчитал, что ему, как барону, не пристало проигрывать хоть бы в то ни было всего лишь русскому дворянину. Скажи он вслух про «всего лишь» — не миновать дуэли. Лука Иванович Норов отнюдь не был лишён чувства собственного достоинства.

И уже не считал себя неровней. В конце-концов и фамилия Менгден стала звучать все чаще потому как Юлиана в подругах у Анны Леопольдовны. А у Луки Ивановича сын геройский, офицер гвардейский.

Так что и отец уже прославленного гвардейского офицера сдавать позиции не хотел. В Норове-отце просыпалось чувство патриотизма. Как же так? Разве может какой-то немчура, будь он хоть трижды бароном, одолеть русского человека в искусстве пития?

В ходе хмельной и доверительной беседы выяснилось: Норовы, оказывается, сами были из шведов и немцев. Последняя преграда недопонимания рухнула. Но было уже поздно. Бутылки с венгерским, рейнским винами, с хлебным вином из Малороссии оказались опустошёнными.

— Дурно? — решил всё-таки немного уступить немцу и первым заговорил Лука Иванович.

— Как есть, дурно! — произнёс Магнус фон Менгден и моментально превратился в умирающего лебедя.

С такой же жалостливой мимикой Магнус стал постоянно что-то причитать на немецком языке о том, что нельзя было вчера так расслабляться. Тут же давая обязательства никогда больше ни при каких условиях не пить столько хмельного.

Наблюдая за резко изменившимся настроением и видом своего свата, не стал сдерживаться и Лука Иванович. Он схватился за голову, как будто бы это как-то помогло.

— Лихо мы вчера с вами, господин барон! — мучительно улыбнувшись, констатировал Норов.

— То есть да! — отвечал остзейский немец.

— Как сказал мой сын: подобное нужно лечить подобным, — изрёк мудрость Норов-старший.

— Майн зять ещё мудрэц? — усмехнулся Менгден.

— Сам зело удивлён, — сказал Лука Иванович и направился на выход из комнаты, чтобы найти слугу, который принёс бы вина.

Сразу после венчания Александра и Юлианы Лука Иванович Норов и Магнус фон Менгден вдрызг рассорились. Вплоть до того, что речь шла уже о дуэли. Двум главам семейств, ставшим родственниками, повезло не поубивать друг друга.

Государыня находилась в хорошем расположении духа и, по своёму обыкновению, собирала всевозможные сплетни. Вот, среди прочих, ей поведали про конфликт барона и русского дворянина со шведскими корнями. Анна Иоанновна иногда любила влезть в отношения других семей. А тут еще, пусть и опосредовано, но касается Анны Леопольдовны. Ведь племянница императрицы стремилась хоть как-то участвовать в жизни… Александра Норова.

Так что Менгденам и Норовым пришлось помириться по прямому указу Её Императорского Величества. Тогда Александр Лукич был сильно занят подготовкой похода на войну, но тоже решил принять некоторое участие в процессе налаживания добрых отношений между новоиспечёнными родственниками. Вот и появилась идея отправить отца и тестя в новое поместье, расположенное на пути из Каширы в Тулу. В то самое, что было недавно даровано Александру.

Секунд-майор Норов здраво рассудил, что общее дело должно объединить родственников. Он и попросил своего тестя и своего отца, но только лишь с их согласия, помочь провести перепись всего имущества огромного поместья. Ну и мало-мальски, если будут требовать того обстоятельства, наладить хозяйство.

Александр Норов не хотел терять возможность заполучить хоть какой-нибудь урожай и прибыль со своего поместья уже в этом году. И мало ли что может происходить с хозяйством, которое не имеет своего хозяина. Так что Магнус Менгден тут же выписал из своего поместья управляющего, Лука Иванович Норов отправил команду рукастых мужиков из своего имения, и вот они уже вторую неделю «следят» за хозяйством.

Положа руку на сердце, следовало бы сказать, что больше вкладывали своих сил и времени в обустройство огромного поместья жёны достопочтенных мужей, одновременно дегустаторов вин, настоек, пива, сбитня, медовухи… Женщины быстрее мужчин нашли общий язык и с большим интересом уже который день разъезжали по деревням, обследуя всё то имущество, которое досталось их детям.

Возможно, если бы поместье, которое отошло Александру Норову легким росчерком пера Бирона в качестве бонуса за женитьбу на Юлиане, не