Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

— Более двухсот пушек взято турецких, — продолжал свой доклад Трубецкой. — Огневого припаса не меньше, чем на сто выстрелов каждой пушки.

Трубецкой сделал паузу, смотрел на фельдмаршала Миниха и явно ожидал похвалы. Работа была проведена, по мнению князя, большая и в очень сжатые сроки. Все подсчитать, что в крепости оставлено Второй армией — задача, по мнению князя, не тривиальная.

— Князь, мне нужны точные цифры! Потрудитесь напрячь ваши службы! — строго сказал командующий.

Миних заметил, как изменилось выражение лица главного интенданта русской армии. Христофор Антонович даже внутренне порадовался разочарованию этого человека. Фельдмаршал не был доволен интендантской службой.

И даже дело не в том, что крайне редко любой командующий любой армии мира будет доволен снабжением. Всегда чего-то армии не хватает. Трубецкой получил свою должность по большой протекции. И Миних искренне считал, что в армии точно есть два лишних человека — это князь Трубецкой и нынешний адъютант фельдмаршала уже генерал-майор Степан Апраксин, пасынок главы Тайной канцелярии. Последний и вовсе ничего не делает, лишь состоит при кварцертмейстерстве [штабе].

— Так что, Петр Петрович, остановят ли, считай, три сотни пушек с опорой на крепость и земляные укрепления турецкую армию? — спрашивал Миних, позволив добавить в интонацию некоторые проявления превосходства.

— Если еще учтем тактику скифов, то мы остановим османов, — вынуждено соглашался фельдмаршал Ласси.

План дальнейших действий в Крыму был Минихом принят и под ним подписались все генералы. Уже были посланы в Петербург вестовые, чтобы проинформировать государыню о планах на летнюю военную компанию. Пришлось быстро менять намерения русской армии. Во всем виновата Вторая русская армия, столь успешно действующая в Крыму.

Суть стратегии в том, чтобы измотать противника. Миних помнил из разговоров с Александром Лукичем Норовым, это же было прописано и в трактате о военно-полевой санитарии, как можно воевать в степи. Но не Норов, не кто-либо другой, ныне живущий, стратегию, которую собирались применять русские, не выдумал. Считается, что скифы впервые применили стратегию «выжженной земли» в войне против персов еще до рождения Иисуса Христа.

Степь горела повсеместно. Башкиры знали толк, как и где поджигать степь, как портить воду в и без того малочисленных колодцах. Уже были созданы наибольшие неприятности для войска противника, в котором находились многие конные соединения.

Когда Миних увидел те масштабы подобной стратегии, он ужаснулся. Ведь все это могло быть сделано против русских. И тогда бы не помогли никакие санитарные меры, дополнительные бочки для хранения воды, морской опыт сохранения качества воды. Все равно случился бы и падеж лошадей, и небоевые смерти людей.

Уже известно, что армия османского визиря подошла к Днепру. Знает Миних и о том, что турки терпят немало санитарных потерь. И главная причина в том, что турок очень много, а степь, пусть и представляется равниной и местом для передвижения без особого труда, но это лишь подходит кавалерии. А тянуть пушки, идти пехоте, огромным обозам тяжело и через степь. Тем более, когда степь горит. Коней кормить нечем, воды не хватает. Может потому и стоит уже который день турецкая армия у Днепра, чтобы рядом с водой находиться.

— Господин фельдмаршал, — обратился Миних к своему заместителю. — Я думаю, что ваше пребывание в Первой армии нынче бессмысленно. Забирайте башкир и направляйтесь в расположение Второй армии. Берите ее под свое командование, но я настаиваю, чтобы к командованию был также причастен и генерал-майор Лесли.

— Вы позволяете взять мне Бахчисарай? — спросил Ласси.

— Я позволяю вам действовать по своему усмотрению, но вы не можете допустить ни удара в тыл Первой армии, ни десанта османов морем. Посчитайте точное число пушек. Мне здесь оставите три сотни. Остальное забираете с собой.

Ласси был вне себя от радости. Такой гибкий приказ от командующего позволял Петру Петровичу действовать агрессивно и по своему усмотрению. И в подобных организационных условиях взять Бахчисарай точно необходимо. Ведь по всем подсчетам в Крыму не может быть на данный момент больше пятнадцати тысяч татарских воинов. Турки единственно что могут усиливать свои гарнизоны в крепостях. Но у Ласси под командованием, если учитывать отряды башкир, то будет больше сорока трех тысяч солдат и офицеров. С такими силами он намеривался поставить Крым на колени.

* * *

Вена

7 июня 1735 года

Филипп Людвиг Венцель фон Зинцендорф был вызван к императору Карлу II неожиданно и спешно. Канцлер Австрийской империи был полностью поглощён вопросом урегулирования войны за польское наследство.

Пусть организованная русскими мирная конференция в Данциге и прошла вполне себе продуктивно для Австрии и в целом Священной Римской империи, но один вопрос французы никак не хотели урегулировать. И тут сложность составляли русские, что несомненно раздражало европейцев.

Франция настаивала на том, чтобы был заключен дополнительный договор с Австрией и без участия России. И канцлер фон Зинцендорф прекрасно понимал, почему именно. Король Франции до сих пор не признал Россию империей. И русские ждут именно этого, пообещав отдать тестя французского короля Станислава Лещинского, но почему-то до сих пор этого не сделали.

А вместе с тем французы уже пытаются договориться с австрийцами, чтобы император Карл II не был против увидеть Станислава Лещинского в качестве герцога Лотарингии. И опять же русские стоят, как ком в горле.

Европейцы не могут договориться из-за того, что дикие московиты вдруг неожиданно захотели, чтобы их интересы также учитывались.

— Ваше Императорское Величество, — один пожилой человек обращался к другому старику.

Император Карл II посмотрел на своего несменяемого уже какое десятилетие канцлера. Глаза монарха были усталыми, и сам он находился как будто в полудреме.

— Друг мой, вы не спешили, — упрекнул император фон Зинцендорфа.

— Ваше Величество, французы вновь просят повлиять на русских. Но как можно повлиять на русского министра Остермана, когда он то, что не выгодно, не слышит, а, как только нужно отвечать на вопросы, прикидывается больным? Хитрец. И ведь все знают, что он притворяется, но ничего с этим не поделают, — усмехаясь, говорил канцлер.

Два пожилых человека, два друга, настолько близкие, насколько это возможно между монархом и его подданным, сидели в удобных креслах и уже пили кофе. Фон Зинцендорф давно не спрашивал дозволения у императора, чтобы присесть в присутствии монарха. Скоро уже тридцать лет, как эти мужчины служат величию дома Габсбургов в устоявшемся тандеме.

— Французы не хотят признавать Россию империей? А мы признали? Что-то не помню,